Невинно расстрелянный Н. Гумилев
1921 год. Дело Таганцева и показания по делу
Информация о том, что в Петрограде существовала Петроградская боевая организация, была опубликована 24 июля 1921 года газетой «Известия». Кроме того, указывалось, что это был крупный заговор, и шло приготовление к вооруженному восстанию.
Количество арестованных по этому делу было огромным, само дело приобрело исторически еще одно название, по имени руководителя организации, и сейчас называется как Дело Таганцева.
Это дело Петроградской боевой организации было продолжением событий, которые ему предшествовали. А именно, продолжением Кронштадтского мятежа.
Начало Кронштадтского мятежа определено сроками 1 марта 1921 года на Якорной площади Кронштадта состоялся митинг моряков, на котором были выдвинуты политические лозунги. Этому предшествовало собрание членов команд линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» 28 февраля, на котором тоже были выдвинуты политические лозунги. Создан был «Временный революционный комитет», который возглавил матрос С.М. Петриченко, а затем 3 марта и штаб обороны.
Но уже 5 марта 1921 7-я армии под командованием М.Н. Тухачевского дано было указание подавить восстание. И 8 марта, в день открытия Х съезд РКП(б), было намечено днем наступления на крепость. Было два штурма Кронштадтской крепости - 8 марта и 16 марта. Восстание было подавлено, часть мятежников ушла в Финляндию.
Расправа была неминуема, к высшей мере наказания были приговорены более двух тысяч человек и к различным срокам наказания почти четыре с половиной тысячи человек.
По «Делу Таганцева» 1921 года было арестовано 833 человека. Это дело «Петроградской боевой организации» проходило под номером Н-1381, или 214224. По этому делу было расстреляно 96 человек по приговору или убито при задержании, 83 отправлено в концентрационный лагерь, были и те, кого освободили из заключения. И по этому делу проходили и матросы, участники Кронштадтского мятежа, как об этом говориться в книге Георгия Миронова, «Заговор, которого не было». (Георгий Миронов. Заговор, которого не было. М., 2009).
Столь важное дело вел Яков Саулович Агранов. Для такого количества задержанных, арестованных требовалось и огромное количество следователей, уже даже, и потому, что временные рамки дела были ограниченны.
Георгий Миронов характеризуя это дело, говорит: «Словом, «Дело № Н-1381» интересно и как наиболее типичное, и как весьма специфическое для тех лет, отражавшее и конкретное время, и конкретное место «Петроград».
Вызывает большие сомнения тот факт, что руководитель заговора В.Н. Таганцев, вообще, мог объединить совершенно разных людей в одну организацию, это ведь не экипажи военных кораблей, как было в Кронштадте, а совершенно разрозненные группы людей.
Владимир Николаевич Таганцев, 1890 года рождения, проживавший в городе Петрограде, Литейный проспект, дом 46, квартира 20, профессор-географ, секретарь Сапропелевого комитета Академии Наук, арестованный 1 июня 1921 года и расстрелян по постановлению президиума Петрогубчека от 24 августа 1921 года. В первый раз В. Н. Таганцев был арестован ВЧК в 1919 году за то, что пытался послать своим голодающим коллегам в Петроград картофель.
Протокол показаний профессора Таганцева от 6 августа
Протокол показания гр. Таганцева
Поэт Гумилев после рассказа Германа обращался к нему в конце ноября 1920 г. Гумилев утверждает, что с ним связана группа интеллигентов, которой он сможет распоряжаться и в случае выступления согласна выйти на улицу, но желал бы иметь в распоряжении для технических надобностей некоторую свободную наличность. Таковой у нас тогда не было. Мы решили тогда предварительно проверить надежность Гумилева, командировав к нему Шведова для установления связей. В течение трех месяцев, однако, это не было сделано. Только во время Кронштадта Шведов выполнил поручение: разыскал на Преображенской ул. поэта Гумилева, адрес я узнал для него во «Всемирной литературе», где служит Гумилев. Шведов предложил ему помочь нам, если представится надобность в составлении прокламаций. Гумилев согласился, что оставляет за собой право отказаться от тем, не отвечающих его далеко не правым взглядам. Гумилев был близок к Совет. ориентации. Шведов мог успокоить, что мы не монархисты, а держимся за власть Сов. Не знаю, насколько мог поверить этому утверждению. На расходы Гумилеву было выделено 200 000 советских рублей и лента для пишущей машинки. Про группу свою Гумилев дал уклончивый ответ, сказав, что для организации ему потребно время. Через несколько дней пал Кронштадт. Стороной я услыхал, что Гумилев весьма отходит далеко от контрреволюционных взглядов. Я к нему больше не обращался, как и Шведов и Герман, и поэтических прокламаций нам не пришлось ожидать.
В. Таганцев
6.VIII.1921
В этих показаниях Таганцева звучит тема Кронштадтского мятежа, и названы конкретные люди, а именно Герман и Шведов. При этом отмечено, что сам поэт Николай Гумилев придерживается Советской ориентации. Связь с ним переговорщиков была утеряна, никаких действий им не производилось, и кроме обсуждения некоторых тем, ничего сделано не было.
Из протокола допроса профессора Таганцева от 23 августа
В дополнение к сказанному мною ранее о Гумилеве как о поэте добавляю, что насколько я помню в разговоре с Ю. Германом сказал, что во время активного выступления в Петрограде, которое он предлагал устроить (4 слова подчеркнуты красным карандашом) к восставшей организации присоединится группа интеллигентов в полтораста человек. Цифру точно не помню. Гумилев согласился составлять для нашей организации прокламации. Получил он через Шведова В. Г. 200 000 рублей.
Таганцев
23 авг 21
В первом протоколе Таганцева ничего о творчестве поэта не говорится, а во втором все же есть упоминание о том, что творчество Гумилева обсуждалось. Если учесть то обстоятельство, что протоколы составлены не в виде вопросов и ответов, а в виде уже результата беседы, то часть допросов могла и не войти в окончательный текст, под которым ставили подписи арестованный и следователь. Этот второй протокол не слишком отличается от первого, здесь те же две фамилии, что были раньше.
Фактически в этих показаниях указаны все члены «Комитета боевой организации», в который входили Юрий Павлович Герман, Владимир Николаевич Таганцев и Вячеслав Григорьевич Шведов.
Но стоит обратить внимание на то, что в показаниях, в которых называются имена членов штаба организации, название, самой организации, не упоминается ни в каком виде.
31 августа «Известия ВЦИК» посвятили этой теме материалы, в которых указывалось на то, что Петроградская боевая организация пир ликвидации контрреволюционных организаций была значительной.
В газете «Петроградская правда» был опубликован доклад председателя Петроградской губчека Б. А. Семенова на пленуме Петроградского совета, и извещение о том, что 24 августа коллегия Петрогубчека постановила расстрелять 61 участника организации, с публикацией список расстрелянных.
Книга «Заговор, которого не было» написана Георгием Мироновым, который был главным специалистом прокуратуры, которая и рассматривала это дело.
О Шведове у Миронова Георгия в книге « Заговор, которого не было», сказано, что из материалов дела известно, что член «Комитета боевой организации» Вячеслав Григорьевич Шведов, 1996 года рождения, бывший подполковник артиллерии царской армии, был по постановлению Петроградской губчека приговорен 24 августа 1921 года к расстрелу.
7 июля 1921 Владимиром Николаевичем Таганцевым были даны следующие показания, в которых и появилась фамилия Шильдер.
Шильдер, б.Дворянская., малая
В марте месяце Шведов указал на желательность привлечения в организацию Шильдера которого я считал как Ник. Ник. Герман слышал о нем как о хорошем офицере. Было предложено в виду отъезда Шведова что связь с ним налажу я о чем как будто он должен был быть извещен, но потеряв место, где был записан адрес я вспомнил об этом только в августе.
Связи с ним не налаживал. Шведов по приезде в начале мая узнал, что он находится в отпуску. Мы считали что тем самым он отказался от работы совместно с нами.
В Таганцев 7/V11
Показания на поэта, офицера, участника Первой мировой войны Николая Гумилева, даны Таганцевым 6 августа, а на офицера Шильдера 7 августа 1921 года. Кстати, по одному ордеру на Н.Н. Шильдера были арестованы три офицера – братья Шильдер, ни у одного из которых, таких инициалов не было.
В этих коротких показаниях В.Н. Таганцева, всего в нескольких строчках, содержится клубок информации. Об организации говорится как о существующей организации. Привлечение новых членов рассматривается самим Таганцевым, Шведовым и Германом. Кандидатуры новых членов организации обсуждаются. Только по причине отсутствия Вячеслава Григорьевича Шведова, сам Владимир Николаевич Таганцев собирался разговаривать с Шильдером. Имя и отчество Шильдера Таганцевым называются не правильно, данные с адресом он потерял. Речь в показаниях Таганцева идет только о желательности привлечения в Организацию Ник, Ник. Шильдера, и нет даже упоминания на то, что с ним велись хоть какие-то переговоры.
Гумилев был арестован на основании показаний В.Н. Таганцева 3 августа 1921 года, а показания Таганцева датированы 6 августа. Значит, его арест был фактом, к которому и добавлены были показания Таганцева, письменные. Это интересный факт. И брать за основу ареста только показания Таганцева, не так и очевидно.
Братья Шильдер были арестованы с 5 по 7 августа, столько времени заняла засада в квартире, но ордер был выписан 5 августа, а показания Таганцева появились только 7 августа. Здесь тоже есть свои противоречия при оценке важности показаний при арестах людей по делу Петроградской боевой организации.
Теперь о Комитете Петроградской боевой организации, именно о тех людях, которые есть в показаниях Таганцева.
Ю.П. Герман - убит в перестрелке с погранохраной еще 30 мая 1921 года при попытке перехода финской границы, а подполковник В.Г. Шведов – оказал вооруженное сопротивление при аресте, смертельно ранен во время перестрелки с чекистами в Петрограде з августа 1921 года, в день ареста Гумилева.
Получается, что только Таганцев говорил о Гумилеве в своих показаниях, но и то, только со ссылками на Германа и Шведова, которых в живых к этому времени не было.
Дело «Петроградской боевой организации» рассмотрено Генеральной прокуратурой Российской Федерации в 1992 году, и все осужденные по делу были реабилитированы. Само дело признано сфабрикованным.
Первое сообщение о деле ПВО появилось в газете «Известия ВЦИК» 24 июля 1921 г. Материал «Раскрытые заговоры. Выдержки из доклада ВЧК о раскрытых и ликвидированных на территории РСФСР заговорах против Советской власти в период мая — июня месяцев 1921 г.» содержал несколько подзаголовков: Петроградский заговор, заговор Савинкова, партия социал-революционеров и бандитизм, меньшевики. Здесь, в частности, сообщалось, что Петроградская губчека в начале июня раскрыла и ликвидировала крупный контрреволюционный заговор. По делу арестованы «сотни членов объединенных боевых и террористических организаций, обнаружены штабные квартиры, найден динамит, оружие, тайная типография, отобрана уличающая переписка». Организация называлась Областным комитетом союза освобождения России, который состоял из ряда организаций: Боевого комитета, Народного комитета восстания, Петроградской народной боевой организации, Объединенной организации и др. Главарями заговора назывались В. Н. Таганцев и В. И. Орловский(1). Статья была перепечатана в «Петроградской правде» 26 июля 1921 г.(2) 31 августа 1921 г. газета «Известия ВЦИК» опубликовала развернутое сообщение Президиума ВЧК от 29 августа о раскрытии в Петрограде заговора. Здесь уже подчеркивалось, что «наиболее значительной из ликвидированных организаций является Петроградская боевая организация(3). Наиболее подробно написала об этом 1 сентября 1921 г. газета «Петроградская правда», вышедшая в отличие от предыдущих и последующих номеров на четырех страницах. Здесь были помещены уже упомянутое сообщение Президиума ВЧК и доклад председателя Петроградской губчека Б. А. Семенова на пленуме Петроградского совета 31 августа о составе и замыслах Петроградской боевой организации, руководимой профессором В. Н. Таганцевым. В частности, упоминалось, что Таганцев предлагал «сжигать заводы, истреблять жидов, взрывать памятники коммунаров », а 90% участников организации из более чем 200 человек составляли «потомственные дворяне, князья, графы, бароны, почетные граждане, духовенство и бывшие жандармы». В этом же номере были опубликованы сообщение, что коллегия Петрогубчека постановила 24 августа расстрелять 61 участника организации, и список расстрелянных(4).
Дело ПБО получило очень широкий общественный резонанс в стране и за границей. Хотя расстрелы обвиненных в «контрреволюции» шли регулярно и до, и после этого, но в данном случае жертвами стали известные деятели российской культуры: поэт Н. С. Гумилев, профессора Н. И. Лазаревский, С. А. Ухтомский, В. Н. Таганцев, М. М. Тихвинский и др. Было известно, что деятели культуры пытались спасти Н. С. Гумилева; что о сохранении жизни М. М. Тих-зинскому и В. Н. Таганцеву их родственники и А. М. Горький обращались непосредственно к В. И. Ленину. Поражала также крайняя жестокость приговора в условиях уже в основном закончившейся гражданской войны: всего было расстреляно свыше 90 человек. В это число входили три группы: 61, 18 и 8 человек, а также несколько отдельных смертных приговоров(5). В первой группе расстрелянных было 16 девушек и женщин, в том числе жена В. Н. Таганцева — Надежда Феликсовна(6). Официальная версия вызывала недоверие тем, что даже среди первого списка расстрелянных значительную часть составляли не аристократы и дворяне, а простые матросы, служащие и крестьяне.
Поэтому уже в начале 1920-х гг. в общественном сознании формируются две основные точки зрения: 1) на самом деле никакой организации не существовало, а создание ее — дело рук следователей Петербургского ЧК и руководства ВЧК; . чекисты разгромили реально существовавшую антисоветскую контрреволюционную организацию, мощную и разветвленную.
Но многие годы в нашей стране обе эти точки зрения могли существовать лишь на уровне слухов, разговоров, официальных отрывочных сообщений. Постепенно стали появляться новые документы. В 1970-е гг. в полном собрании сочинений В. И. Ленина были впервые опубликованы его записки по поводу М. М. Тихвинского, В. Н. Таганцева и М. К. Названова(7). Лишь в 1978 г. официальную позицию достаточно подробно изложил в своей монографии Д. Л. Голинков. Он писал, что «дело ПБО» началось с раскрытия подпольной группы бывших участников кронштадтского мятежа. Один из арестованных дал показания. В дальнейшем выяснилось, что Объединенная организация кронштадтских моряков является частью ПБО, во главе которой стояли В. Н. Таганцев, бывший подполковник В. Г. Шведов и бывший лейтенант артиллерии Ю. П. Герман. Таганцев дал откровенные показания в конце июля 1921 г. Следствие установило, что в ПБО входили профессорская и офицерская группы, имелась связь с группой «уполномоченных собрания представителей фабрик и заводов», а также с представителями американской, английской, финской и французской разведок. ПБО занималась политическим и экономическим шпионажем, вела террористическую деятельность (ее руководителем был бывший матрос В. И. Орловский). Из террористических актов указывались сожжение трибуны на площади Урицкого (Дворцовая площадь) в ночь на 1 мая 1921 г. и взрыв с целью уничтожения памятника Володарскому на Конногвардейском бульваре (бульвар Профсоюзов). Общее число арестованных составило более 200 человек. При арестах подозреваемых погибло пять чекистов: они были застрелены П. В. Лебедевым, В. Г. Шведовым и Старком.
Д. Л. Голинков также подчеркнул, что Ленин крайне внимательно отнесся к обращениям в защиту арестованных. В частности, в случае с инженером-технологом М. К. Названовым было принято решение Политбюро ЦК о его освобождении(8).
Новые материалы, уточняющие и дополняющие позицию ВЧК по этому делу, опубликовал в последние годы А. М. Плеханов. Он отметил, что организация Таганцева называлась «Союз освобождения» и с 1919г. была связана с английским разведчиком Полем Дюксом. Разоблачение организации произошло с помощью А. О. Опперпута. Арестованный в апреле 1921 г., он, познакомившись с Таганцевым, вычислил руководителей заговора. В книге А. М. Плеханова также впервые опубликованы справка Ф. Э. Дзержинского Ленину по этому делу, датированная серединой июня 1921 г., и записка Дзержинского начальнику Секретного отдела ВЧК Т. П. Сам-сонову, в которой, в частности, говорилось: «За делом Таганцева надо наблюдать. Имеет огромное значение. Можно разгромить все очаги правых белогвардейцев. Не стоит ли важнейших перевести в Москву в нашу одиночку?.. Это дело может нам раскрыть пружины Кронштадтского восстания»(9). Как видно, председатель ВЧК был убежден, что организация Таганцева вполне реальна и раскрытие ее имеет крайне важное значение.
Вместе с тем с конца 1980-х гг. в ситуации смягчения цензуры и последующей ее ликвидации в советской и затем российской печати стало появляться все больше материалов о «деле ПВО ». Естественно, что в первую очередь публикации были посвящены Н. С. Гумилеву. Отсутствие сомнений в его виновности и призыв по прошествии стольких лет амнистировать поэта и его творчество очень быстро сменились сомнениями в правильности приговора, а затем и убеждением в его невиновности(10).
Важным моментом стала перепечатка в 1991 г. двух статей из эмигрантской газеты «Последние новости» от 8 и 10 октября 1922 г. с предисловием и примечаниями И. Вознесенского. Особенно интересна статья, датированная 8 октября и подписанная буквой «С.». Из нее видно, что эмигрантские круги наряду со слухами и версиями располагали весьма важной информацией. Здесь указывалось, что выход на Таганцева был получен с помощью агента ПЧК боцмана Паськова с линкора «Петропавловск», который якобы уйдя в Финляндию, установил связи с финской разведкой и белыми организациями, стал руководить курьерской связью между крон-штадтцами в Финляндии и Петроградом. В результате к маю 1921 г. он познакомился с Таганцевым. Автор также сообщал, что Таганцев долгое время отказывался от показаний, но прибывший из МосквыЯ. С. Агранов обещал от имени руководства ВЧК облегчить участь арестованных. В результате 28 июля был подписан договор между Аграновым и Таганцевым. В обмен на полные показания содержалось обязательство гласного суда и неприменения высшей меры наказания. Агранов по прямому проводу разговаривал с Дзержинским. 30 июля Агранов и Таганцев шесть часов ездили по городу в автомобиле, и Таганцев указывал адреса людей, причастных к организации. В ночь на 31 июля было арестовано около 300 человек(11).
Во второй статье говорилось, что расстрелы двух групп (61 и 17 человек) прошли на полигоне Ириновской железной дороги, а 8 человек, обвиненных в связях с французской разведкой, были расстреляны на полигоне Царского Села(12). В комментариях отмечалось, что версия договора подтверждается воспоминаниями профессора А. И. Горбова, освобожденного по просьбе М. Горького, а также сообщалось, что военное положение в Петрограде было отменено 20 сентября 1921 г., но «дело ПВО » на этом не закончилось, а имело свои отклики вплоть до конца 1923 г.(13)
На основании всех этих материалов в 1990-е гг. в кругах последовательных противников советского режима складывается еще одна версия относительно ПБО. Считать, что не было «ни организации, ни антикоммунистических действий » — это «может восприниматься как оскорбление памяти людей, участвовавших в движении сопротивления тоталитарному режиму». Но одновременно «жесткой боевой разветвленной организации все-таки не существовало», «в массе арестованных по «делу ПБО » можно выявить несколько структурно организованных групп (вокруг Н. С. Гумилева, вокруг Ю. П. Германа), имевших зарубежные контакты и внешнее финансирование ». Таким образом, «часть людей, арестованных по этому делу, была объединена неформализованными связями в небольшие объединения, включенные в разной степени в антисоветскую и антикоммунистическую деятельность »(14).
В то же время в общественном сознании все больше утверждается версия о полной фальсификации дела ПБО. Этому особенно способствовало позиция Генеральной прокуратуры РФ. Дело в том, что в соответствии с Законом «О реабилитации жертв политических репрессий » от 18 октября 1991 г. начинается массовый пересмотр политических дел. Еще до этого, Ю сентября 1991 г., был реабилитирован I. С. Гумилев. 27 апреля 1992 г. был реабилитирован В. Н. Таганцев. 29 мая 1992 г. была подготовлена реабилитационная справка по делу ПБО. В ней отмечалось, о «достоверно установлено, что ПБО, ставившей целью свержение Советской власти, как таковой не существовало, она была создана искусственно следственными органами из отдельных групп спекулянтов и контрабандистов, занимавшихся перепродажей денег и ценностей за границей и переправкой людей, желавших эмигрировать из России, а уголовное дело в отношении участников организации, получившей название только в процессе расследования, было полностью сфабриковано». Этот документ был подписан прокурором управления Прокуратуры РФ Ю. И. Седовым и старшим следователем по особо важным делам Следственного управления Министерства безопасности РФ Н. В. Гарус(15). Этот вывод Прокуратуры РФ стал основой для ряда публикаций, утверждавших, что «дело ПБО было полностью сфальсифицировано»(16).
Затем материалы по делу были предоставлены в распоряжение доктора исторических наук Г. Е. Миронова(17). Результатом стали его публикации в 1993 г. в журналах «Огонек», «Человек и закон», выход документальной повести «Начальник террора »(18). Книга вышла под общей редакцией государственного советника юстиции III класса А. Г. Звягинцева. Автор выражал благодарность за предоставленные материалы и консультации старшему советнику юстиции Г. Ф. Весновской, старшему советнику юстиции Ю. И. Седову и старшему советнику юстиции Н. Б. Вишняковой. Особая благодарность была высказана государственному советнику юстиции II класса К. С. Павлищеву(19). Наконец, книга Г. Е. Миронова сопровождалась предисловием генерального прокурора РФ В. Г. Степанкова «Пугающее зеркало истории»(20).
В предисловии подчеркивалось, что «дело ПБО » «было еще и первое крупное дело, от начала и до конца сфабрикованное Петрогубчека, и первое крупное политическое дело, инспирированное фактически по прямому "заказу" властных структур тех лет с целью создать прецедент осуждения по политическим мотивам большой группы представителей классов, сословий, профессий, менталитета, которые никак не вписывались в "прокрустово ложе" новой идеологии». Тут же отмечалось, что в ходе пересмотра этого дела и им подобных «очень важно быть беспристрастными, оставаться в своих оценках по возможности над схваткой»(21). Через восемь лет книга Г. Е. Миронова вышла под новым названием и в другом издательстве, но содержало тот же материал и туже оценку «дела ПВО »(22).
В книге сообщалось, что всего «дело ПВО » насчитывает 382 тома, что по делу привлекалось в общей сложности 833 человека, из которых подлежало освобождению за недоказанностью 288 человек. Но даже из числа последних в конечном счете два человека было расстреляно, один человек осужден на 1 год, один человек осужден на 6 месяцев, один человек выслан из Петрограда на 2 года и дело одного человека было направлено на доследование. В тексте дана характеристика вычлененных следствием в 1921 г. и позже «контрреволюционных групп и рассказано о судьбе людей, обвиненных в участии в них: «соучастники ПВО» — 173 человека, «явочные квартиры ПВО » — 31 человек, «похитители динамита» — 13 человек, «савинковские связи» — 4 человека, «лица, задержанные в засаде» —Л15 человек, «список профессуры, проходящей по делу Таганцева» — 33 человека, «список общественных деятелей (литераторов) и профессуры» — 43 человека, «список прочей профессуры» — 39 человек, «список активных студентов и научных работников, входящих в нелегальный студенческий совет » — 12 человек, «список врачей» — 40 человек(23). В доказательство того, что дело было полностью сфабриковано чекистами, Г. Е. Миронов процитировал доклад следователей Петрогубчека Губина и Попова, датированный 25 июня 1921 г., когда основные фигуранты были уже арестованы. В частности, в этом документе следователи отмечали, что «определенное название следствием не установлено, и каждый член организации называет ее по-своему... Не имея определенного названия, организация не имела определенной, строго продуманной программы, как не были детально выработаны и методы борьбы, не изысканы средства, не составлена схема... 3. Наличный состав организации имел в себе лишь самого Таганцева, несколько курьеров и сочувствующих... Террор, как таковой, не входил в их задачи. Частные случаи связи нельзя обобщать и говорить о существовании филиальных отделений организации... Таганцев — кабинетный ученый, мыслил свою организацию теоретически »(24).
Особое внимание в материалах реабилитации обращено на отсутствие каких-либо реальных обвинений даже в рас-стрельных приговорах. Например, уполномоченный ПГЧК писал в отношении жены Таганцева Надежды Феликсовны, что она «в подробности могла быть не посвящена... Доказательством ее непричастности к самой организации служит то, что, имея возможность уничтожить переписку В. Н. [Таганцева] во время засады, не сделала этого, так как не знала о существовании таковой ». Тем не менее она была расстреляна(25).
При такой, казалось бы, очень солидной обоснованности выводов реабилитационного дела Г. Е. Миронов сделал ряд утверждений, показывающих его весьма слабое знакомство с реалиями российской истории первой четверти XX в. Говоря о судьбе М. К. Названова, автор пишет, что тот проходил «по делу со странным, названием
(курсив мой. —В. И.)"Уполномоченные собрания представителей фабрик и заводов Петрограда" (правильно — "Собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда". — В. И.)»(26). Оказывается, человек, пишущий о событиях 1921 г., не знает, что организация с таким названием возникла в Петрограде под руководством меньшеви-хов и эсеров еще весной 1918 г.
Другой пример еще более показателен. Рассказывая о гибели при переходе финской границы в ночь на 31 мая 1921 г. Ю. П. Германа, Г. Е. Миронов отмечает, что на теле убитого среди других бумаг было обнаружено письмо некоего Д. Д. Гримма.. далее идет следующий текст: «Кто такой Д. Д. Гримм..? Среди сотен репрессированных по делу находим знакомую фамилию: Вера Оскаровна Гримм... уборщица лаборатории государственного деревопропиточного завода », которая «была выслана из города », ибо «если не удалось доказать ее родство с убитым... каток чрез-зычайки ей все равно грозил»(27).
Этот пассаж буквально поражает, ибо не знать, кто такой Давид Давидович Гримм, автор, пишущий о России начала XX в., просто не имеет права(28).
К тому же, переиздавая книгу в 2001 г., Е. Миронов ни словом не упомянул о новых данных по «делу ПВО», появившихся за эти годы в печати. Между тем в оборот стали вводиться документы белой эмиграции, которые пролили новый свет на «дело ПВО». В 1995 г. Ю. Щетинов тзивел выдержки из доклада полковника. Э. Эльвенгрена, агента Б. В. Савинкова з Финляндии в начале 1920-х гг. Из него явствует, что восстание в Кронштадте действительно готовилось, но планирова-юсь на конец апреля 1921 г. А что касается организации Таганцева, то Эльвен-грен писал: «Организация эта объединяла е (или вернее, координировала) действия многочисленных (мне известно десять), совершенно отдельных самостоятельных групп (организаций), которые, жаждая сама по себе, готовились к переготу»(29). В 1996 г. появилась посмертная публикация В. Г. Бортневского. Здесь было напечатано письмо неизвестного Г. Е. Миронову Д. Д. Гримма П. Н. Врангелю от 4 октября 1921 г. В предисловии В. Г. Бор-тневский указал, что еще 16 июля 1921 г. Гельсингфорский отдел Всероссийского национального центра сообщал в Париж А. В. Карташову: «По поступившим из Петрограда сведениям, после провала организации В. Н. Таг[анцева], матросских и других более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющих руководителей »(30).
В самом письме Д. Д. Гримм рассказывал: «.. .Был арестован Таганцев, игравший в последние годы видную роль в уцелевших в Петрограде активистских организациях и связанный, между прочим, с артиллерийским офицером Германом, который служил в финском Генеральном штабе курьером... Герман был убит при переходе финской границы, причем у него были найдены письма и прокламации... и подполковник Шведов, и лейтенант Лебедев попали в Петрограде в засаду и погибли... оба должны были быть не просто курьерами, а руководителями, и заменить их сейчас некем... Само сообщение (о раскрытии заговора и расстреле 61 человека. — В. И.)... все же устанавливает ряд фактов, знакомство с которыми свидетельствует о том, что некоторые из участников заговора дали весьма полные показания и раскрыли многие подробности...в списке расстрелянных значится целый ряд лиц, несомненно принадлежавших к существовавшим в Петрограде активистским организациям»(31).
В 1997 г. на основе работы в финских архивах и реабилитационных материалов, предоставленных ему сыном В. Н. Таганцева К. В. Таганцевым, выступил со статьей историк В. Ю. Черняев. Он указал, что по «делу ПБО » было расстреляно и убито при задержании 96 человек, отправлено в лагеря на 2 года — 51 человек, на 1 год — 29, на 6 месяцев —13, в детскую исправительную колонию направлен 1 человек, высланы из губернии —11, освобождены с зачетом и без зачета заключения 448 человек. Антибольшевистская деятельность В. Н. Таганцева началась осенью 1919 г., когда он установил связь с «Национальным центром» через Ю. П. Германа, курьера Юденича, ходившего из Финляндии в Петроград. Именно Герман свел Таганцева с англофильской группой И. Кюрца и профранцузской группой Э. Бато. После разгрома подполья В. Н. Таганцев не был задержан.
В дальнейшем В. Н. Таганцев восстановил организацию. Связь с Финляндией поддерживалась группой курьеров в составе Е. В. Болотова, А. Н. Толя, Б. В. Субросского. Их руководителем был Ю. П. Герман. В конце апреля 1921 г. В. Г. Шведов переправил в Петроград бывшего коменданта Кронштадтского ревкома М. Комарова и матроса А. Д. Паськова. Всего в группу входило 15 кронштадтских матросов-нелегалов. Под руководством В. Орловского был осуществлен поджог трибун накануне 1 мая на Дворцовой площади и на Петроградской стороне, а 15 мая взорван памятнику Володарскому»(32).
Таким образом, можно считать абсолютным фактом, что в 1921 г. в Петрограде существовала антибольшевистская и антисоветская организация под руководством В. Н. Таганцева, В. Г. Шведова и Ю. П. Германа. Она имела постоянные связи с белой эмиграцией и финским Генеральным штабом. Одновременно в Петрограде действовали другие антиправительственные группы и кружки, поддерживавшие контакты с организацией Таганцева. Подполье планировало организовать восстание в Кронштадте в конце апреля 1921 г. с одновременным выступлением в Петрограде. План был нарушен стихийными волнениями рабочих в феврале 1921 г. и стихийным восстанием моряков 28 февраля — 1 марта 1921 г. После поражения кронштадтцев антисоветское подполье продолжало действовать. Действия Петрогубчека нанесли по нему мощный удар. Но термин «Петроградская боевая организация», скорее всего, рожден в ходе следствия, которое нуждалось в нем, чтобы объединить все раскрытые группы и кружки. Остается невыясненной дата расстрела В. Н. Таганцева, ибо он был приговорен к расстрелу 24 августа, но 27 августа прошел еще один его допрос(33). Остается также не до конца выясненным факт заключения договора между Я. Аграновым и В. Н. Таганцевым, хотя, по-видимому, обещание о неприменении расстрелов Я. Агранов давал.
К сожалению, литературоведы до сих пор не знакомы с этими материалами и продолжают писать о якобы полной вымышленности «ПБО». Например, автор книги о Николае Гумилеве в серии «ЖЗЛ» отмечает, что «в недрах ВЧК родился дьявольский план по созданию мифической ПБО»(34). А. П. Шитов, написавший глубокую содержательную работу о Ю. В. Трифонове, ссылаясь на книгу Г. Е. Миронова, повторяет версию о полной фальсифицированности «дела Таганцева»(35).
Одновременно надо подчеркнуть, что меры наказания, расстрел свыше 90 человек были, безусловно, неадекватны действиям противников большевистского режима. В этом проявился страх власти перед «вторым Кронштадтом»; страх, постоянно присущий власти на протяжении многих лет.
(1) Известия ВЦИК. 1921. 24 июля.
(2) Петроградская правда. 1921. 26 июля.
(3) Известия ВЦИК. 1921. 31 августа.
(4) Петроградская правда. 1921. 1 сентября.
(5) Из ранних свидетельств о «деле ПВО » / Предисл. и примеч. И. Вознесенского // Звенья. Исторический альманах. Вып. 1. М., 1991. С. 470.
(6) Петроградская правда. 1921.1 сентября.
(7) Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. 1.278-279; Т. 53. С. 169,255.
(8) Голинков Д. А. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 2. М., 1978. С. 109-115.
(9) Плеханов А. М. ВЧК — ОГПУ в годы новой экономической политики. 1921-1928. М.,2006. С. 88-89, 323, 562.
(10) Терехов// Новый мир. 1987. № 12; Аукницкий С. Возвращение к делу Гумилева// Московские Известия ВЦИК. 1921. 24 июля.
(11) Петроградская правда. 1921. 26 июля.
(12) Известия ВЦИК. 1921. 31 августа.
(13) Петроградская правда. 1921. 1 сен-- . :ря.
(14) Из ранних свидетельств о «деле ПВО ». : 470.
(15) Петроградская правда. 1921. 1 сен-: !ря.
(16) Аенин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. " Г8-279; Т. 53. С. 169, 255. Аукницкий С.
Дорога к Гумилеву // Московские новости. 1989. № 48. 26 ноября. С. 32; Перчонок Ф. Ф. Список расстрелянных// Новый мир. 1989. Мэ 4. С. 263-265; Фельдман Д. Дело Гумиле-: I Там же. С. 265-269;
(17)Из ранних свидетельств о «деле ПВО». 1466-470.
(18) Там же. С. 472-473.
(10) 15 декабря 1923 г. «Петроградская равда» (с. 4) сообщила о завершении след-Ревтрибуналом ПВО по делу некоего Никитина, который якобы был в годы рево-«идейным анархистом», затем гла-варем уголовной группы, а в 1921 г. установил связь с В. И. Орловским и по поручению последнего именно Никитин в ночь на 1 мая сжег трибуну на площади Урицкого (Дворцовой), 15 мая пытался взорвать памятник Володарскому на бульваре Профсоюзов (Конногвардейском) и имел задание убить Н. М. Анцеловича (1888-1952), председателя Петроградского губпрофсовета.
(20) Резникова А. Из истории Петроградской боевой организации // Вестник «Мемориала». № 4/5 (10/11). СПб., 1995. С. 123-124.
(21) Черняев В. Ю. Финский след в «деле Таганцева» // Россия и Финляндия в XX веке. К 80-летию независимости Финляндской Республики. СПб., 1997. С. 182-183.
(22) Гончаров В., Панфилов А. Великая провокация// Вечерняя Москва. 1995. № 194 (21597). 19 октября.
(23) Миронов (Шоймер) Георгий Ефимович (р. 1941), доктор исторических наук, член Союза художников, член Союза писателей, член 16 российских и международных организаций, кавалер ордена св. князя Даниила Московского. Ряд публикаций по истории России начала XIX в. Автор исторических, детективных романов. — Обретенная гармония Георгия Миронова // Курьер Карелии. 2005. № 82 (982). 12 мая.
(24) Миронов Г. Е. «Дело» профессора Таганцева// Человек и закон. 1993. № 8. С. 51-67; Миронов Г. Е. Начальник террора («Заговор Таганцева»): Документальная повесть. М., 1993.
(25) Миронов Г. Е. Начальник террора. С. 2, 135.
(26) Там же. С. 3-10. В книге предисловие не подписано, но авторство В. Степанкова легко устанавливается по журналу «Человек и закон» (1993. № 8. С. 51-58), где идентичный текст предисловия подписан генеральным прокурором РФ В. Степанковым.
(27) Миронов Г. Е. Начальник террора. С. 4, 5.
(28) Миронов Г. Е. Заговор, которого не было: Документальная повесть, или Уголовное дело № Н-1381/214224 о так называемой «Петроградской боевой организации». М., 2001.
(29) Миронов Г. Е. Начальник террора. С. 11, ПО, 118-120,122-125.
(30) Там же. С. 127-130.
(31) Там же. С. 119.
(32) Миронов Г. Е. Заговор, которого не было. С. 76.
(33) Там же. С. 26, 39.
(34) Гримм Давид Давидович (1864-1941), декан юридического факультета и ректор Санкт-Петербургского университета (1899-1914), член Государственного совета (1907-1914), товарищ министра народного просвещения в 1917 г., член ЦК партии кадетов. В 1921 г. — редактор газеты «Новая русская жизнь», русский представитель в Финляндии, назначенный парижским совещанием послов.
(35) Щетинов Ю. За кулисами Кронштадтского восстания// Родина. 1995. № 8. С. 69-70.
Иван Толстой:
По своему политическому влиянию и проникновению в общество Таганцевский заговор сам по себе был делом незначительным. Он опоздал исторически – как по внешним, так и по внутренним причинам. Участники заговора не смогли выполнить те задачи, которые они перед собой ставили. Так что реальная угроза советской власти была со стороны таганцевцев минимальной.
Другое дело – воздействие на общество самого факта заговора, разговоров о нем – это воздействие было сильнейшим. Расстрел арестованных должен был, по словам чекистов, ""ожечь"" интеллигенцию и затаившуюся оппозицию.
Такие ожоги наносились, конечно, и помимо Таганцевского дела. Например, дело Тактического центра в Москве – 1920-й год. Или подавление Кронштадского восстания, весна 1921-го. А также знаменитая высылка в Европу интеллигенции осенью 1922-го. Не говоря уже о громадном общем ожоге под названием красный террор по всей стране.
В этом длинном ряду находилось и дело Таганцева. Парадокс в том, что некрупное по своим масштабам, оно памятно в истории по судьбе одного из наименее значимых своих фигурантов, - чье имя, однако, известно каждому человеку в России. Николай Степанович Гумилев был в народном представлении чуть ли не главным заговорщиком.
Но народных мнений, как известно, множество. Одни считают Гумилева несомненным противником советской власти (как и полагается честному офицеру), другие разделяют это представление, но предпочитают помалкивать, поскольку участие в заговоре может помешать литературным публикациям (как это и происходило все годы советской власти), третьи считают, что Гумилев был не при чем и его ввели в заблуждение, четвертые, пятые и шестые занимают свои позиции.
Но общая беда всех, берущихся рассуждать на эту тему, одна: исключительная скудость фактов. Из всего следственного дела по Таганцевскому заговору исследователям доступно лишь три тома, а 250 по-прежнему закрыты. Что может в них такого содержаться, чтобы и спустя 90 лет, когда и советской-то власти уже не существует два десятилетия, надо было скрывать эти материалы? Доносы осведомителей с фамилиями стукачей? Картина всеобщей ненависти общества к большевикам? Бездоказательность обвинения арестованных, халтура ЧК?
Неизвестно.
Тем не менее, кое-какие подробности о тех днях накапливались все эти годы – и правдивые, и легендарные. Некоторые поклонники Гумилева читают предсмертные поэтические строки:
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград...
И горит на рдяном диске
Ангел твой на обелиске,
Словно солнца младший брат.
А у нас на утлой лодке
Только синие решётки
Перекрещенных штыков.
Где лобзавший руку дамам
Низко кланяется хамам -
Видно, жребий наш таков.
Я не трушу, я спокоен,
Я - поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным -
Знаю, сгустком крови чёрным
За свободу я плачу.
Но за стих и за отвагу,
За сонеты и за шпагу -
Знаю - город гордый мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезёт меня домой.
Но чьи это строки? Гумилева? Кто-то уверен, что да. Кто-то считает, что это стихи другого приговоренного поэта, гумилевского друга Сергея Колбасьева.
Три архивных тома, доступные исследователям, из 250 хранящихся в ФСБ, не позволяют составить детальное представление о легендарном деле 1921 года. Тем не менее, петербургский историк Владимир Юрьевич Черняев много лет занимается этой темой, собирая различные документы и свидетельства. Благодаря этим находкам, можно представить себе общий замысел заговорщиков и ответить на некоторые кардинальные вопросы.
Владимир Черняев:
Я давно уже занимаюсь делом Таганцева, интерес к этому делу у меня возник случайно благодаря знакомству с Кириллом Владимировичем Таганцевым, сыном Владимира Николаевича Таганцева, руководителя организации, которая впоследствии больше была известна по делу Таганцева, а это дело Таганцева чекисты сравнивали со вторым Кронштадтом, то есть придавали значение не меньшее, чем Кронштадтскому восстанию. Но ясно, что была организация, которая ставила перед собой две цели. Первая цель была содействовать свержению той власти, которая существовала, организация, которая была связана с белой эмиграцией и с правосоциалистической эмиграцией. Хотя по своему настроению она была либеральная. То есть ее объявляли монархической, но она не была монархической, хотя в ней участвовали люди совершенно разной политической направленности - от монархистов до бывших большевиков. Вся амплитуда политическая, кроме анархистов.
Когда возникла организация Таганцева, то, в принципе, планировалось восстание. Чтобы понять, в каких условиях эти планы строились, представьте себе, что большевики практически уже одержали победу в гражданской войне, шла уже ликвидация гражданской войны, она еще не полностью кончилась, еще продолжались действия на Севере и на Дальнем Востоке, но Врангель был вынужден эвакуировать свою армию. Вроде бы, на европейской части России большевики победили, тем не менее, почти вся страна была охвачена крестьянскими восстаниями, рабочими волнениями, рабочими беспорядками. То есть они вдруг почувствовали, что они одержали военную победу, а власть вот-вот может уйти у них из рук. И в этих условиях как раз планировалось восстание, которое должно было произойти одновременно в Петрограде и в Кронштадте после начала навигации. Но в Петрограде в феврале 1921 года начались очень сильные рабочие волнения, а в Кронштадте их приняли за начало выступления. Плюс тогда еще в Кронштадт был послан Калинин, и его не очень удачное выступление на Якорной площади тоже способствовало такому взрыву.
Восстание планировалось одновременно, но почему после начала навигации? Потому что корабли Британского и Французского флотов находились на рейдах в незамерзающей части Балтийского моря, возле Латвии, Эстонии и Финляндии, и, в случае открытия навигации, такой штурм Кронштадта, какой был, был бы невозможен, а в то же время мог подойти флот. Но преждевременное Кронштадтское восстание все спутало.
Надо сказать, что организация предприняла некоторые шаги, пытаясь одновременно побудить рабочих к восстанию, но этого не произошло, и для этого тоже есть объяснение. Дело в том, что у питерских рабочих было очень сложное отношение к кронштадтцам. Знаете, почему? А очень просто. Дело в том, что ранее крондштадтцев использовали для подавления рабочих волнений, поэтому, когда был расстрел кронштадтцев, некоторые рабочие испытывали злорадство.
Кроме того, организация была озабочена разработкой того, каким образом надо преобразовывать Россию и, главное, они боялись, чтобы не случалось анархии, что падет власть большевиков, а при этом не будет наготове людей, которые были бы способны взять власть (причем не захватить власть, а реально руководить), которые бы имели программу государственных преобразований.
Владимир Николаевич Таганцев родился в 1889 году в Петербурге и был сыном Николая Степановича Таганцева. А Николай Степанович Таганцев был выдающийся ученый, правовед, он считается создателем науки государственного права в России. Представляете, Финляндия до сих пор в своем уголовном законодательстве использует то уголовное законодательство, которое было разработано еще им. И при этом он был сенатором, членом Государственного совета, неоднократно выбирался руководителем ""Литературного фонда"" - общества, которое помогало писателям и ученым дореволюционной России.
Володя рос болезненным мальчиком, он был младшим сыном Николая Степановича Танганцева и, по воспоминаниям близких, был самым любимым ребенком. При этом надо сказать, в какой обстановке он рос. Николай Степанович Таганцев у себя устроил ""четверговые обеды"", и на этих обедах встречались такие совершенно разные люди как глава правительства граф Владимир Николаевич Коковцов, Анатолий Федорович Кони, писатели Гаршин и Короленко, художник Кустодиев, который очень часто рисовал Николая Степановича Таганцева и его жену, бывал и Александр Блок.
Вот в этой обстановке рос Владимир Николаевич Таганцев. Он окончил знаменитую гимназию Карла Мая с золотой медалью и физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, был оставлен при университете, и был отправлен даже для обучения за границу. Но только он приехал из-за границы, как началась Первая мировая война. Но из-за того, что у него были проблемы со здоровьем, он был освобожден от военной службы. Когда он перебрался в Россию, некоторое время он занимался преподаванием в Таганцевской гимназии (а гимназия эта была создана сестрой Николая Степановича Таганцева, то есть тетей Владимира Николаевича) и продолжал свою исследовательскую деятельность. Потом все-таки он пошел добровольцем на фронт, сдав магистерский экзамен, и стал начальником 6-го Кавказского передового вьючного отряда, потом начальником 3-го вьючного транспорта. Попутно он изучал ледники Кавказа. И только в сентябре 1917 года он вернулся в университет и возобновил научную деятельность.
Его старший брат Николай в 1918 году уехал на юг, стал членом краевого Крымского правительства (правительства Соломона Крыма) в котором участвовал и Владимир Набоков, после чего был в администрации у Деникина, играл по сути дела роль министра юстиции и у Деникина, и у Врангеля. Причем, Врангель очень высоко ценил его в своих воспоминаниях. Впоследствии он эмигрировал во Францию и окончил жизнь (уже по окончании Второй мировой войны) советским патриотом. Умер он в 1946 году. Если бы он прожил дольше, возможно, так же как и другие советские патриоты, он был бы выслан из Франции принудительно в Советский Союз.
Но Владимир Николаевич Таганцев сначала не хотел заниматься политикой, и побудило его к занятию политикой то, что среди расстрелянных чекистами были его друзья. Он принял участие в ""Национальном центре"", это такая была конспиративная организация, куда входили прокадетский ""Союз освобождения"" Бориса Кнаца, позднее бежавшего в Париж, и правосоциалистический ""Союз возрождения"" Бруно Барта. Бруно Барт был сыном Германа Лопатина, известного народовольца, который в то время, сразу после 1917 года, жил в Петрограде и был активным антибольшевистом. По мнению тех исследователей, которые занимались убийством Урицкого, Каннегисера толкнул на это убийство именно Герман Лопатин. И вот Таганцев связался с ""Национальным центром"" и тогда же установил нелегальную связь с эмиграцией через Финляндию. Собственно, Таганцевский заговор связан с созданием Таганцевской организации, ее начали создавать уже осенью 1920 года, и именно Барт познакомил его с Юрием Павловичем Германом, который сначала был курьером армии Юденича, а потом стал курьером разведки Финского Генерального Штаба. А курьер разведки - это почтальон, который зачастую не знает, что он носит. Он иногда прихватывал письма от родственников, которые оказались за рубежом, для тех, кто находился в Петрограде, потому что обмена письмами не было, а за это потом даже людей расстреливали.
Но Владимир Николаевич Таганцев, судя по его показаниям (а его показания наиболее подробные), раскрыл не все, поэтому очень трудно установить количество членов организации. Если сравнивать те документы, которые находятся за рубежом, с его показаниями, то ясно, что он раскрыл не все. В одних своих показаниях он упомянул чуть ли не 200 человек. Всего по делу Таганцева было привлечено к уголовной ответственности более 800 человек, но это все равно говорит о масштабах. Хотя некоторых привлекли к ответственности, как я упомянул, только за получение писем, за нелегальную переписку с зарубежьем. При этом организация Таганцева была не единственной нелегальной организацией подпольной, которая существовала тогда в Петрограде, тем более, в России. Надо сказать, что он пытался наладить контакты с другими организациями, но сразу говорил, что мы - организация либеральная, мы не социалистическая организация, хотя при этом он говорил, что он по взглядам республиканец. И он пытался наладить отношения с разными организациями, в частности, вступал в контакты с Центральным комитетом эсеров. Эсеры отвергли сотрудничество.
Он установил контакты с правыми меньшевиками, а правые меньшевики на взлете рабочего движения, которое было в начале 1921 года, создали, так же как в 1918 году, ""Союз уполномоченных"". Это организация, аналогичная Петроградскому Cовету, там были свободно избранные депутаты, нелегально избранные рабочие от разных предприятий.
Руководили, в основном, правые меньшевики, но там не было единого руководителя. Некоторые бывшие большевики там были, и они вступали в сотрудничество. В частности, среди тех, к кому обращался Таганцев с сотрудничеством, был Николай Иванович Лазаревский, очень видный специалист по государственному праву, тот самый человек, который разрабатывал положение о выборах во Всероссийское учредительное собрание в 1917 году. К нему Таганцев обратился с вопросом: можно ли использовать какие-то элементы советской структуры, которая существовала, например, форму Советов, в случае перемены государственного строя? Он его просил разработать возможные варианты реформирования государственного строя России в случае падения власти большевиков. Ответ был такой, что хотя эта форма народоправства примитивна с точки зрения парламентаризма, но в данных условиях лучшего не изобретено. То есть, если представители разных партий, разных мнений будут избраны демократическим способом, не будет даже давления какой-то единой партии над Советами, то вполне эту конструкцию можно использовать. Именно ему Владимир Николаевич Таганцев поручил разработать проект выборов в Советы и проект административного управления Россией. И за это потом Николай Иванович Лазаревский будет расстрелян.
А что из себя представляла программа организации Таганцева? Он начал давать более подробные и откровенные показания в связи с тем, что организация была провалена, уже скрывать-то было нечего (декабристы тоже рассказывали про свою программу). Прежде всего, после упразднения однопартийной диктатуры большевиков и ухода коммунистов от власти, это сохранение системы Советов депутатов и почти всего административного аппарата, преобразование его на демократических началах. Это переизбрание Советов без давления на избирателей, установление власти на правовых основах, то есть отказ от того судебного произвола, который существовал. Ведь людей расстреливали без суда, там бессудебные расстрелы были. Это использование Всероссийского съезда Советов, который, в принципе, можно было преобразовать во Всероссийское Учредительное собрание, это уравнение в правах всех партий и групп, то есть установление многопартийности, которая существовала в 1917 году. И в том случае, если бы большевики не упорствовали, то, в принципе, они даже допускали, что и большевики могли бы участвовать в этом. Но - в том случае, когда они уже отстранены от власти. То есть они даже допускали эту возможность и, возможно, это было довольно мудро. Это сокращение государственных доходов и выпуска бумажных денег, аннулирование долгов и займов России (это получается продолжение той позиции, которую занимали большевики - это было нереально тогда). Выплата долгов и всех займов, которые Россия получила. Собственно, Россия в Первую мировую войну расплачивалась кровью. Отказ от восстановления привилегий и частных владений, которые были утрачены в революцию, передача земли крестьянам, развитие аренды и концессий предприятий, развитие торговли и частного банковского капитала, государственный контроль над производством, деполитизация и усиление армии и пересмотр мирных договоров, которые были заключены большевиками.
Причем, что касается деполитизации и усиления армии, у Владимира Николаевича Таганцева был очень интересный советник. Когда он бывал в Москве, он обычно останавливался на квартире генерала Андрея Зайончковского. Это очень известный историк, выдающийся деятель, который тогда использовался большевиками, он даже был советником и одним из руководителей борьбы с белыми, но, как теперь выяснилось, в самый решительный момент, когда Деникин наступал, он передал ряд секретных документов, которые помогли избежать гораздо большего разгрома, чем произошел у Деникина.
Они обсуждали, каким образом можно было бы реформировать армию и, судя по показаниям Таганцева, Таганцев с Зайончковским предполагали, что к реформированию армии знаете, кого можно было бы привлечь? - Тухачевского. Это человек, который чуть позднее возглавлял подавление Кронштадтского восстания.
Эту организацию, которая начала создаваться осенью 1920 года (уже непосредственно собственная организация Таганцева) и окончательно оформилась к началу 1921 года, возглавлял трумвират. Главную роль играл в ней Ефимов, под этой кличкой выступал Владимир Николаевич Таганцев (многие его так и не знали), кроме него в этот триумвират входил человек, который выступал под двумя кличками, одни его знали как Нижегородцева (в частности, Гумилев, который не знал его настоящего имени), а другие знали его как Вячеславского. На самом деле это был бывший подполковник артиллерии Вячеслав Григорьевич Шведов. А второй человек, которого знали под кличкой Голубь, был Юрий Павлович Герман. Так вот, Шведов, как и Герман, тоже был курьером разведки Финского Генерального Штаба. И в тот момент, когда было Кронштадтское восстание, Герман и Шведов имели связь с Кронштадтом, Герман даже нелегально побывал в Кронштадте, таким образом Таганцевская организация была единственная из нелегальных антибольшевистских организаций России, которая имела непосредственную связь через Финляндию с Кронштадтским восстанием, с руководством Кронштадтского восстания. И для облегчения перехода границы не только Шведов и Герман, но и некоторые другие участники - Болотов, Толль - тоже работали курьерами разведки Финского Генерального Штаба. Если Болотов был потом убит 31 мая на границе у Агалатово, то Толль до начала 30-х годов нелегально приходил еще в Ленинград и возвращался в Финляндию. (Я видел его дело в Финской секретной полиции, а Финская секретная полиция очень под колпаком держала всех наших эмигрантов, даже художника Репина. Надо сказать, что в его деле в Финской секретной полиции, так же как и в деле некоторых участников Таганцевской организации, которые не были разоблачены, не были названы Таганцевым и другими и бежали в Финляндию, также есть упоминание об этой организации, то есть полностью подтверждается).
Всех курьеров финны очень жестко контролировали - когда они возвращались, тут же на границе они должны были писать отчеты обо всем, что происходило и что они видели в Петрограде. С собой они уносили эмигрантские газеты, туда они приносили советские газеты - за границей же не получали советских газет. И иногда они за деньги с собой переводили людей в Советскую Россию, а из Советской России, наоборот, за рубеж, потому что им был обеспечен коридор с финской стороны. Им главное было не попасться красным пограничникам. Когда люди иногда просто нелегально переходили границу, их часто стреляли сами финские пограничники.
И вот благодаря курьерам были регулярные связи с эмиграцией и белым движением. И в газету ""Новая русская жизнь"", которая выходила в Гельсингфорсе (так называли русские эмигранты Хельсинки), отправляли даже статьи, который писались. Там были опубликованы статьи Лазаревского о выборах в Советы, скульптора князя Сергея Ухтомского о состоянии музейного дела в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике, геолога Бутова о Съезде горных рабочих и другие. Надо сказать, что за эти статьи они в первую очередь и были расстреляны. Владимир Николаевич Таганцев переписывался с главой Русского отделения Красного креста профессором Цейдлером, представителем Врангеля в Финляндии профессором Давидом Давидовичем Гриммом, которого он знал еще по университету (Давид Давидович Гримм одно время был даже ректором, кроме того, он часто бывал в доме Таганцева, был очень близко знаком с отцом Владимира Николаевича), с Шмидтом, который был руководителем ""Союза возрождения"", из зарубежья руководил представителями ""Союза возрождения"" в России.
Гримм был полностью в курсе дела организации. Он не одобрял, между прочим, курьерщины из-за вынужденной связи ее с финской разведкой - это могло компрометировать дело и возводить обвинение. Кроме того, Владимир Николаевич переписывался с главной ""Русского комитета"", а ""Русский комитет"" играл двоякую роль: это было своего рода консульство для русских эмигрантов и беженцев и своего рода их собственная контрразведка, они проверяли, не засланный ли это человек.
Надо сказать, что когда Кронштадтское восстание было подавлено, то через Финляндию организация Таганцева имела связь с теми повстанцами, которые ушли в Финляндию. Члены Кронштадтского ревкома были размещены в разных лагерях, их кормили, использовали для работ некоторых добровольно, но отношение к ним было такое, что большинство из них в течение первого года легально или нелегально вернулись. Некоторые нелегально уходили домой, и их арестовывали дома. Так вот они установили связь с Кронштадтским ревкомом, в частности, с Петриченко, группа кронштадтцев была нелегально переправлена в Петроград и их намеревались использовать как боевую организацию. То есть те, кто будут совершать террористические акты, всякого такого рода активные действия, на которые просто рядовые интеллигенты, рядовые рабочие неспособны.
Говорить о техническом захвате власти просто рано. Посмотрите, сколько просуществовала эта организация. Планы были, но организация сложилась окончательно к началу 1921 когда, а с конца мая уже шли аресты вовсю. Ей удалось наладить печатание листовок в Финляндии, с помощью курьера эти листовки доставлялись сюда каким-то образом, некоторые листовки были отпечатаны даже и здесь, не только на пишущих машинках. Но кроме листовок, что им удалось сделать?
Я вам сказал уже о боевой группе кронштадцев, так вот она совершила две акции. Первая акция, когда накануне 1 мая они подожгли трибуны на Дворцовой площади и на Петроградской стороне, а тогда была не только центральная демонстрация первомайская, а и были районные демонстрации. А второе - это в День красного флота, а тогда он праздновался 15 мая, была демонстрация, и вот представьте себе идут колонны моряков в своей матросской форме, встали вот эти боевики, колонна идет по Английской набережной (уже называлась набережная Красного флота), огибает Медный всадник, подходит к Бульвару профсоюзов, к Конногвардейскому бульвару. Там, где сейчас стоит Колонна славы, посередине тогда стоял временный памятник Володарскому, и один из моряков кладет к ногам Володарского букет сирени. Колонна отходит, после чего букет взрывается, Володарский остается стоять на одной ноге. После этого многие стали смеяться над этим памятником, потому что говорили, что это ""инвалид, который торгует своим плащом"", потому что у него через руку еще был перекинут плащ. Этот памятник быстро демонтировали.
Готовились планы переустройства России. Причем, я говорил о Николае Николаевиче Лазаревском, кроме этого бывший царский министр юстиции Сергей Сергеевич Манухин, который был уволен за либерализм из царского правительства, тоже готовил проекты переустройства.
А кроме этого, какое реальное было действие? Организация оказывала денежную и продовольственную помощь голодающим, видным ученым, причем, таким образом, что они не знали, от кого исходит эта помощь. И среди тех, кто получал эту помощь, я вам назову фамилии, и вы сразу поймете, какое событие за этим последовало для этих людей. Это Лев Карсавин, это Николай Онуфриевич Лосский, это Лапшин и другие. Это те самые люди, которые в 1922 году будут в списке высылаемых.
Так вот, финансирование они получили из-за рубежа. Более того, с зарубежьем велись переговоры, что в случае, если власть большевиков рухнет, какая первая проблема будет стоять? Накормить население. А для этого были задействованы склады американского Красного креста, которые находились в Финляндии. Был организован сбор средств в русской эмиграции во Франции и в других местах. Курьеры, таким образом, доставляли деньги из зарубежья. Не секрет, что существовала спекуляция, можно было достать продукты, таким образом, и денежную, и продуктовую помощь получали люди. Плюс деятельность некоторых членов организации оплачивалась, в частности, деятельность тех, кто разносил письма, полученные нелегально из-за рубежа, они за это получали деньги и это им потом было поставлено в вину, многие из них потом были расстреляны.
Организация была строго конспиративной и центром этой организации с 1920 года была сама квартира Таганцева. Юрий Герман, когда он нелегально приходил в Россию, ночевал обычно у Владимира Николаевича Таганцева (это Литейный проспект 46, квартира 20, как мне рассказывал Кирилл Владимирович, это получался 4-й этаж окнами во двор). Это говорит о том, что он был плохой конспиратор. Фотография Юрия Германа, который работал под кличкой Голубь, имелась у тех пограничников, которые на него охотились на границе, а ему для того, чтобы попасть в Петроград, еще надо было проехать по железной дороге, и там тоже дежурили люди с его фотографией.
Двое из кронштадтских повстанцев, которые были доставлены нелегально из Финляндии в Петроград, сами предложили услуги ЧК. Это были Пасков, который, между прочим, даже возглавлял группу этих моряков, и Комаров. Комаров, не знаю, раскаялся или не доверял обещаниям чекистов, что они не будут расстреляны (потому что Пасков не был расстрелян, хотя судьба его потом неизвестна - судя по революционной справке, он был просто среди задержанных, а потом освобожден), потом пытался сбежать. Он сказал, что знает, когда будет курьер в очередной раз переходить через границу и поможет его задержать, поехал с чекистами на границу, пытался бежать через реку Сестру и они его застрелили.
У нас часто говорят, что по первому расстрельному списку были расстреляны 61 человек, хотя реально было расстреляно меньше, потому что в этом списке проходят и Комаров, и некоторые другие, которые были убиты при задержании. Там реально было 58 человек расстреляно по первому списку. Хотя опубликован был список на 61 человека. Об их предательстве, между прочим, было известно даже Гримму, Гримм сообщил об этом Врангелю.
Организация Таганцева была связана с организацией Савинкова, а в организации Савинкова участвовал человек, которого многие знают по фильму ""Операция трест"", такой Опперпут. Так вот, это было первое дело Опперпута. Дело в том, что он был участником савинковской организации, но попал в руки чекистов и был перевербован, и уже будучи перевербованным, он вступил в контакт с организацией Таганцева. То есть вот вам еще один фигурант, который мог содействовать разоблачению организации.
Кроме того, Таганцев, судя по его показаниям, бывал у Горького, имел с ним откровенные разговоры, и Горький даже уговаривал Таганцева бросить его конспиративные дела, уехать за рубеж и заняться наукой. Между прочим, он просил его прихватить с собой Марию Игнатьевну Закревскую-Будберг. Все знают, что она была любовницей Горького и жила, между прочим, в той же самой квартире на Кронверкском, где бывал Таганцев у Горького, где шли их разговоры. Возможно, она даже присутствовала при этих разговорах, но Горький-то не знал, что она тогда уже была агенткой ЧК.
Когда начинаешь смотреть, каким образом могли чекисты узнать об этой организации, то диву даешься, как она могла просуществовать так долго, даже несколько месяцев, потому как Таганцев был плохой конспиратор. Из воспоминаний Одоевцевой мы знаем, что Гумилев ей показывал деньги и даже сказал, как, за что и почему он получил. По воспоминаниям многих мы знаем о рассказах Гумилева, который оказался человеком, надо сказать, много рассказавшим того, что не надо было в тех условиях никому рассказывать. Диву даешься, как она долго просуществовала. И последнее собрание руководителей организации, судя по показаниям Таганцева, было 19 мая. После этого Владимир Николаевич Таганцев уехал в Залучье, это было бывшее имение его отца, и 25 мая, когда уже Таганцев был в отъезде, чекисты нагрянули на его квартиру, там был устроен обыск, была арестована его жена, в ходе обыска были обнаружены пачки листовок и другие материалы, письма некоторые, переписка и плюс очень много денег, которые были в разных местах - и в пакетах спрятаны, и в библиотеке в книгах - то есть это уже было как доказательство.
В ночь с 30 на 31 мая, выданный Пасковым и Комаровым, на границе был застрелен Юрий Герман. При этом голову ему отделили, заспиртовали и всем, в ком подозревали знакомых Юрия Германа, предъявляли эту голову и смотрели на их реакцию. Это, между прочим, описано у Георгия Иванова. Многие воспринимают это как чисто литературное произведение и, надо сказать, что многие ставят под сомнение, у него действительно там элемент выдумки присутствует, но это все находит подтверждение, так что не исключено, что где-нибудь в музее судебной медицины до сих пор хранится эта голова.
Это не надо воспринимать как какое-то особое изуверство чекистов, дело в том, что в то время это было принято и в Западной Европе. То же самое, мы знаем, сделали и с головой Маты Хари, которая до сих пор цела и лежит заспиртованная в банке.
И вот 31 мая чекисты нагрянули в Залучье арестовали Владимира Николаевича Таганцева. Первые показания он давал 31 мая, где он признался, что участвовал в контрреволюционной деятельности, но никого и ничего называть не будет и на все отвечал ""не скажу"" или ""совершенно ничего сказать не желаю"". Так он держался первые полмесяца, абсолютно не давая никакой информации. 3 августа при попытке ареста в перестрелке погиб и Шведов - его пытались арестовать, он отстреливался, был смертельно ранен и умер. Таким образом, из триумвирата остался только один человек. А ведь организация была построена строго конспиративно, и там получалось, что триумвират знал всех руководителей, руководители знали всех, кто состоял в их ячейках. По одним сведениям там были пятерки, по другим десятки. То есть, такая многоступенчатая структура. Получалось так, что, с одной стороны, Таганцев не всех знал, с другой стороны, и снизу также не все знали, кто такой Таганцев, уж не говоря о том, что под его реальной фамилией. Даже Гумилев не знал настоящей фамилии Шведова, он считал, что это Нижегородцев.
Уже 16 июля Гримм сообщал Карташову, который был тоже представителем Врангеля, о том, что более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющего руководства, и в связи с этим было принято решение, что все организации, которые были связны с зарубежьем, должны прекратить свою деятельность, замереть, пока не успокоится обстановка.
Более подробные показания начал давать Таганцев только к 12 июня, но при этом он отказывался называть какие-либо фамилии. После того как была арестована жена Таганцева, на его квартире была устроена засада. Так же происходило в тех случаях, когда арестовывали членов организации - в тех местах, где они жили, устраивались засады и арестовывались все, кто туда являлся. Они тоже попадали под следствие.
Зная, что в квартире засада, туда пошел Николай Степанович Таганцев, отец Владимира Николаевича. Его беспокоило, что там осталось двое маленьких детей. Соответственно, он был тоже арестован. А он в то время жил недалеко, он жил во Владимирском дворце, как его называют, это Дом ученых, там общежитие, которое было устроено Горьким. Тут же начался его допрос, и он, человек опытный (все-таки, юрист), сразу заявил о том, что никаких фамилий называть не будет, чтобы не путать никого в дело сына, заявил, что считает, что его сын не принадлежал ни к какой организации, что он ничего не знал о том, что обнаружено при обыске, и через некоторое время его выпустили. И когда его выпустили, он обратился с письмом к Ленину напрямую. А почему? А потому, что семья Таганцева и семья Кадьянов (а у него у обеих жен девичьи фамилии Кадьян) были связаны с семьей Ульяновых в то время, когда жили в Симбирске. Надо сказать, что Мария Александровна Ульянова получила возможность свидания с сыном Александром, когда он был арестован по делу о покушении на Александра Третьего, только благодаря Николаю Степановичу Таганцеву. Он в то время уже был человеком видным, более того, он преподавал царским детям, поэтому он имел возможность ходатайства, и она получила возможность с ним встретиться. Более того, семья Таганцевых не отвернулась от семьи Ульяновых, когда был арестован Александр, в отличие от многих в Симбирске, и оказала всяческое содействие. А Кадьян, брат первой и потом второй жены, был лечащим врачом семьи и лечил даже Владимира Ульянова, поэтому Владимир Ульянов хорошо знал, кто такой Таганцев. И он в письме прямо написал, что сам он других взглядов, не большевистских, что да, мой сын виноват, но я прошу вас заступиться за моего сына и всячески содействовать ему, как в свою очередь я выступал защитником (а он действительно выступал часто защитником на многих политических процессах и помогал многим революционерам). Ленин действительно обратился к Дзержинскому, спрашивая, нельзя ли смягчить участь Владимира Николаевича Таганцева, но встретил твердое сопротивление и со стороны Дзержинского, и со стороны Уншлихта, что он очень замешан, что они готовили покушение, что они собирались убить Зиновьева, Кузмина - начальника политуправления Балтийского флота, что он был причастен к репрессиям тех кронштадтцев, которые остались в Кронштадте, утверждал, что будто бы хотели убить Красина, даже Горького, что полная галиматья - об убийстве Горького никакой речи не могло идти.
И тогда Ленин поручил расследовать дело своему доверенному лицу Якову Агранову. А Яков Агранов ведь был не только особо уполномоченным ВЧК, а он прежде всего был секретарем Малого Совнаркома. А у нас было два Совнаркома, Совета народных комиссаров: Большой Совнарком, где был председателем Ленин, который занимался глобальными вопросами, а вот то, что называется ""лапшой"", мелкими вопросами, ими занимался Малый Совнарком. И он был доверенным лицом Ленина. Более того, именно Ленин посылал Агранова разобраться с тем, что такое Кронштадтское восстание на самом деле, и это отчасти сыграло тоже некоторую роковую роль, потому что Агранов был человек немножко иезуитского склада, который допускал иногда такие приемы: брались показания какого-то человека, предъявлялись другому, из этих показаний он видел, что действительно только тот человек мог это рассказать. При этом показания были переписаны, Агранов там делал вставки от себя с тем, чтобы столкнуть людей лбами и заставить их друг на друга давать показания. И Агранов предложил от имени президиума ВЧК, от имени Дзержинского, Менжинского, Ягоды и Уншлихта Таганцеву сделку, что Таганцев помогает в ликвидации уже проваленной организации в прекращении всяческой ее деятельности, называет членов организации, сообщает за рубеж, чтобы была прекращена всяческая деятельность, а некоторые чтобы из-за рубежа явились, а те в свою очередь те гарантируют, что никто расстрелян не будет, что те, кто не имел отношения к организации немедленно будут освобождены, те, кто случайно арестован, даже косвенно просто (ведь многие были арестованы за то, что были их фамилии или имена в записной книжке Таганцева или жили в одном доме с Таганцевым).
Таганцев сначала отклонил это, это было 21 июня. Но мы не знаем, какие меры к нему применялись. Судя по тем фотографиям, которые сохранились, не только его избивали - у Гумилева который был привлечен, лицо подбито и в ссадинах, а у жены Таганцева, которая вполне была здорова, когда ее забирали чекисты, горлом пошла кровь. Тем не менее, после этого разговора в ночь на 22 июня он попытался повеситься в своей камере на скрученном полотенце, но это заметили и его вытащили из петли. И на другой день он принял это предложение.
Надо сказать, что из того объема информации, которой мы теперь располагаем, если сопоставить с его показаниями, то говорил он большей частью про тех, кого уже кто-либо назвал, либо кто уже был арестован, и не назвал некоторых участников организации, которым удалось потом бежать за рубеж.
Естественно, стоит вопрос вины Владимира Николаевича Таганцева в гибели Гумилева. Дело Таганцева, как правило, в нашей памяти всплывает в связи с Гумилевым, и многие даже жаждали скорейшей реабилитации по этому делу еще в период перестройки, даже в более ранее время в связи с тем, что всем хотелось, чтобы публиковались произведения Гумилева. Его отдельные стихи публиковались в хрестоматиях даже в советское время, но ведь не мог выйти сборник стихов Гумилева, не могло быть этого, пока он не был реабилитирован.
Таганцев был арестован 31 мая, Гумилев был арестован 3 августа. В показаниях Таганцева впервые имя Гумилева упомянуто только 6 августа, до 6 августа он Гумилева не называл. Допрашивали параллельно Таганцева и Гумилева. Гумилев признал, что к нему заходил Вячеславский-Нижегородцев (как я уже говорил, он не знал, что это Шведов), что он согласился составить прокламацию еще во время Кронштадтского восстания. А, по показаниям Таганцева, Гумилев предлагал свои услуги организации Таганцева еще на той стадии, когда она только оформлялась осенью 1920 года. А с ним вступили в контакт, как утверждал Таганцев, только в дни Кронштадтского восстания, когда пришел к нему один из членов триумвирата. Но при этом он оговорил свое право “отказываться от тем, не отвечающих его далеко не правым взглядам”, как утверждал Таганцев.
И если внимательно посмотреть те показания, которые давал Таганцев о Гумилеве, то он всячески старался выгородить Гумилева, более того, он сообщал, что Гумилев составил такую листовку, что ее невозможно было использовать, поэтому от его услуг отказались, поэтому текст листовок далее Таганцев писал сам. То, есть снималась эта вина. Более того, буквально в показаниях Таганцева (это дословно я говорю) сказано, что они решили уже не поддерживать отношения с Гумилевым, потому что он ""близок к советской ориентации"". Те, кто знает о Гумилеве, знает, что это своем было не так. И не случайно, что когда их систематизировали - ""члены белогвардейской финской шпионской организации"", ""американской белогвардейской шпионской организации"", и так далее - его отнесли только к соучастникам. То есть, Гумилев проходит по этому делу как соучастник, они не знали, что он возглавлял-таки ячейку, а о том, что он возглавлял, Таганцев не мог не знать. И та вина, которую возводят на Таганцева в том, что он виновник гибели Гумилева, я считаю, что это несправедливо.
Полный состав этой ячейки, можно сказать, они унесли с собой в могилу. Некоторые члены известны. В ноябре 1921 года в Финляндию на лодке с сыновьями бежал филолог-германист, профессор Петроградского университета и член Коллегии экспертов издательства ""Всемирная литература"" (где, кстати, как вы знаете, также работал и Гумилев, это официальное место его работы было) профессор Борис Сильверсван. И в переписке (уже позднее, в 31 году) с Амфитеатровым, который часто писал, что вот чекисты выдумали все это дело, ни за что расстреляли и так далее, он ему написал (это частное письмо, которое ныне опубликовано), я процитирую:
""Гумилев несомненно принимал участие в Таганцевском заговоре, и даже играл там видную роль. В конце июля 1921 года он предложил мне вступить в эту организацию, причем ему нужно было сперва мое принципиальное согласие, каковое я немедленно от всей души ему дал, а за этим должно был последователь мое фактическое вступление в организацию. Предполагалось, между прочим, по-видимому. воспользоваться моей тайной связью с Финляндией"".
Но тут я сделаю комментарий. Дело в том, что Сильверсван был финляндско-шведского происхождения, поэтому у него такая фамилия, он из шведского рода, который укоренился в Финляндии, но потом обрусел уже здесь, в России.
""Он сообщил мне тогда, что организация состоят из пятерок, членов каждой пятерки знает только ее глава, а эти главы пятерок известны самому Таганцеву. Он говорил мне также, что разветвления заговора весьма многочисленны и захватывают влиятельные круги Красной армии. Я говорил ему тогда же, что арестованный Таганцев, по слухам, подвергнут пыткам и может начать выдавать. На это Гумилев ответил, что Таганцев никого не выдаст и что, наоборот, теперь-то и нужно действовать. Из его слов я заключил также, что он составлял все прокламации и, вообще, ведал пропагандой в Красной армии"".
С одной стороны, Владимир Николаевич Таганцев пытался всячески смягчить вину Гумилева, с другой стороны, мне кажется, что и Гумилев несколько преувеличил свою роль в этой организации, например, в беседе с Сильвесваном. Это только на уровне предположений.
Но это - один член организации. А кто второй член организации, про кого мы твердо знаем? Это Георгий Иванов. Причем, Георгий Иванов об этом печатно не говорил, и вы можете догадаться, почему. Потому что не все члены организации были разоблачены, многие оставались в советской России, оставались в советской России их родственники. Вы знаете, что грозило родственникам тех, кто был расстрелян. Так вот впервые он сообщил об этом в частном письме в 1952 году Вере Александровой, которая была главным редактором Издательства имени Чехова в Нью-Йорке. Я процитирую это письмо, оно было опубликовано в ""Новом журнале"" в 1996 году.
""Я единственный в эмиграции очень чрезвычайно близкий Гумилеву человек, мы были друзьями начиная с 1912 года. После же его возвращения в 1918 году из Лондона в советскую России вплоть до его расстрела в 21 году мы были неразлучны, редкий день, когда не встречались, - я был и участником злосчастного и дурацкого Таганцевского заговора, из-за которого он погиб. Если меня не арестовали, то только потому, что я был в десятке Гумилева"".
Еще один человек Борис Берман, поэт, эсер бывший, который также впоследствии признавался в частных беседах о том, что он был принят Гумилевым в эту организацию. Он рассказал также в своих доверительных беседах с Аграновым. Вот этого Бориса Бермана использовали как свидетеля обвинения на показательном процессе правых эсеров в 1922 году, и доверительные беседы с Аграновым были связаны с этим. В этой доверительной беседе Агранов ему сказал, что они знали, что многие из тех, кто были расстреляны, не являлись членами организации, но они также знали о том, что большая часть интеллигенции была настроена антибольшевистски и стояла одной ногой в этом заговоре, поэтому, как он буквально выразился, судя по утверждению Бермана, ""эту ногу мы должны были ожечь"", то есть должны были нагнать страху.
Именно поэтому был, во-первых, опубликован этот, а позднее были опубликованы и другие списки расстрелянных, и они были опубликованы не только в газете, а также в листовках и расклеены по всему городу. И есть свидетельства, которые я собрал в разных дневниках очевидцев, как люди подходили, читали эти списки, а потом даже боялись разговаривать друг с другом.
А в деле Таганцева, хотя я им давно занимаюсь, для меня еще вопросов больше, чем ответов. Мы очень многого не знаем и о роли некоторых людей из зарубежья, и о составе организации, и о количественном составе организации, и те, кто не был разоблачен, в чем они позднее участвовали? В то же время те, кто был расстрелян по делу Таганцева, среди них отнюдь не все были участники. Ведь первое сообщение было опубликовано в 20-х числах июля 1921 года в ""Петроградской правде"". И, между прочим, Гумилев прочел это. Он как раз в мае уехал в Севастополь, а в начале июля уехал из Севастополя, и уже вернулся, когда шли во всю аресты. Он прочел об этом и, согласитесь, что с этого времени до 3 августа у него была возможность бежать за рубеж. Но он не сделал этого.
Первая попытка пересмотра дела Таганцева и первая попытка реабилитации по этому делу была предпринята еще в 60-е годы. В 1964 году к Ахматовой пришел человек, близкий к Аджубею, как сохранилось в ее записях, который сообщил о том, что готовится такая публикация и даже спрашивал у нее, поскольку будет реабилитирован Гумилев, кого бы она порекомендована в редакторы собрания сочинений Гумилева - ни более, ни менее.
Но 1964 год - вы знаете, какой год, это год, когда сняли Хрущева, после чего всякие реабилитации постепенно быстро прекратились. Но это дело затухло не сразу, потому что где-то в 1968 году это дело обсуждалось, и тогда прокуратора сказала, что оно будет пересмотрено, если к ним обратится Союз писателей СССР. А Союз писателей СССР отказался это делать.
А потом уже началась перестройка, и все были реабилитированы к 1992 году, включая самого Таганцева.
Всех приговоренных к смерти отвозили из дома предварительного заключения, который находится там, где сейчас тюрьма Большого дома, на Гороховую 2 в ЧК, потом их сковывали попарно, сажали в грузовики и отвозили на вокзал Ириновской железной дороги. Вокзал этот был почти напротив Смольного, на другом берегу Невы. Их отвозили до станции Бернгардовка, а дальше отводили к месту расстрела в Ковалевском лесу рядом с полигоном. Там сохранились развалины бывшего порохового склада-накопителя, куда всех приводили и заставляли раздеться, потому что одежда была в дефиците. Одежду потом раздавали чекистам, своим знакомым. Потом уже отводили к месту, оборудованному для расстрела, там есть место песчаное, их расстреливали, а, по некоторым сведениям, заставляли самих копать, я не знаю, правда это или нет.
Есть версия, что они потом были перезахоронены на краю Охтинского кладбища как безродные. И именно поэтому как не искали с помощью штифтов, нашли только четверых примерно.
В 2008 году ""Мемориал"" предложил создать в этом Ковалевском лесу музейно-мемориальный комплекс, и администрация президента РФ идею одобрила, хотя пока еще мало что сделано.
Но на мой взгляд, лучшим способом увековечить память было бы научное издание документов. А большинство материалов самого дела закрыты и находятся в архиве ФСБ. И, как следующий шаг, возможно было бы создание документированной истории организации, потому что общество должно сохранить добрую память о боровшихся с кровавым деспотическим режимом.
Иван Толстой: И на этом мы заканчиваем программу ПБ, посвященную сегодня 90-летию Таганцевского заговора в Петрограде. Рассказывал старший научный сотрудник петербургского отделения Института истории Владимир Юрьевич Черняев. С ним беседовала Ольга Поленова.
Действительность:
Общие соображения
Прокуратура РФ, изучив совместно
со следственным управлением МБР в 1991-1992 гг. 382 тома
Таганцевского дела, 29 мая 1992 представила «Справку по
архивному уголовному делу №Н-1381 (214224) так называемой «Петроградской
боевой организации» (заговор Таганцева В.Н.)» со следующим
выводом: «достоверно установлено, что «Петроградской боевой
организации», ставившей целью свержение Советской власти,
как таковой не существовало, она была создана искусственно
следственными органами из отдельных групп спекулянтов и
контрабандистов, занимавшихся перепродажей денег и ценностей
за границей и переправкой людей, желавших эмигрировать из
России, а уголовное дело в отношении участников организации,
получившей свое название только в процессе расследования,
было полностью сфальсифицировано». В 2001 г. д.и.н.,
чиновник Генеральной прокуратуры РФ проф. Г. Е. Миронов
издал об этом в «Терре» целую книгу: «Заговор, которого не
было»
Казалось бы все это полностью
закрывает вопрос. Но что тогда делать с рядом свидетельств о
том, что организация все же существовала? «Между тем,
известно, что в письме бежавшего из Петрограда в 1921
участника Таганцевской организации профессора-германиста
Б.П.Сильверсвана писателю А.В.Амфитеатрову, написанном в
1931, сообщалось, что организация реально существовала и
даже охватывала армию. В 1996 в нью-йоркском «Новом журнале»
опубликовано частное письмо от 1952 поэта Георгия Иванова
В.А.Александровой о Н.С.Гумилеве, где содержится признание:
«Я был и участником несчастного и дурацкого Таганцевского
заговора, из-за которого он погиб. Если меня не арестовали,
то только потому, что я был в «десятке» Гумилева, а он, в
отличие от большинства других, в частности, самого
Таганцева, не назвал ни одного имени»»
Так как существует такой разброс мнений и свидетельств, то необходимо поподробнее с этим разбираться. Возникают два вопроса.
Существовал ли на самом деле «заговор Таганцева»
Причастен ли к этому заговору Гумилев
Существовал ли заговор Таганцева
В 1996 г. в научный оборот был
введен ряд документов ).
Первый из этих документов – секретное письмо к генералу
Врангелю от профессора Давида Гримма от 4 октября 1921 года;
Гримм жил в Гельсингфорсе, был одним из руководителей
антибольшевистской организации и был связан с
антибольшевистским подпольем Петрограда. Письмо было послано
Врангелю шифром с целью осведомить его о положении дел с
этим подпольем. В архиве Врангеля сохранился расшифрованный
для Врангеля текст этого письма; в архиве самого Гримма –
черновой автограф текста в незашифрованном виде и
машинописная копия текста в зашифрованном виде. Второй
документ – секретное письмо того же Гримма к Карташову от 16
июля 1921 г.
Выдержка из письма Гримма к Карташову гласит: «…после провала организации В.Н. Таганцева, матросских и других более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющих руководителей» .
В письме же Гримма к Врангелю
говорится: «…B результате начались усиленные аресты
среди Петроградских рабочих и интеллигентов; дело было
облегчено Чекистам тем, что около тоro же времени, когда
начaлась провокационная деятельность первых
матросов-предателей - Паськовского и Комарова, в Тверской
гyбернии, в имении, за антисоветскую агитацию был аpестовaн
Таганцев, игравший в последние годы видную роль в уцелевших
в Петрограде активистских организациях
(в черновом
автографе стоит: «Таганцев, игравший в последние годы (не по
заслугам) довольно видную роль»…; это «(не по заслугам)
довольно» было вычеркнуто автором письма и в окончательный
текст не вошло) связaнный, между прочим, c
артиллерцйским офицером Германом
,
который служил в Финском Генеpaльном Штабе курьером
и пaл жертвой предательства матроса Паськовского, которого
он сaм взял к себе из концентрационном лагеря. Гермaн был
убит при переходе Финской границы, причем y него были
нaйдены письма и пpокламaции. Вся эта неприглядная каpтина
выяснилась уже после том, кaк сговор c Петриченко состоялся…
С тех пор появилось в красных газетах известное сообцщение о
раскрытом в Петрограде заговоре и список 61 расстрелянных.
Самое сообщение, несмотря на ряд фактических погрешностей,
все же устанавливает ряд фактов, знакомство с которыми
свидетельсвует о том, что некоторые из участников заговора
дали весьма полные показания и раскрыли многие подробности.
Вместе с тем в списке расстрелянных значится целый ряд лиц,
несомненно принадлежавших к существовавшим в Петрограде
активистским организациям. Насколько отдельные, не связанные
между собой ячейки уцелели - сейчас сказать нельзя, но как
бы там ни было, дабы не подвести эти сохранившиеся остатки,
необходимо временно соблюдать большую осторожность и на
некоторое время приостановить всякую деятельность, пока
бдительность большевистского сыска не будет несколько
усыплена»
.
Причастен ли к этому заговору Гумилев
Обычно считается, что причиной
разоблачения заговора послужили письма и списки, найденные
при Ю. Германе, убитом 31 мая 1921 при переходе границы.
Однако это несколько не так.
«Большевики постоянно
имели и имеют нелегальное курьерское сообщение с Финляндией,
в частности с фортом Ино. На форту Ино были в свое время
интернированы спасшиеся из Кронштадта после подавления
восстания кронштадтские беженцы и гарнизон. Растворившись в
их массе, явились в Финляндию - на Ино - и тайные агенты ЧК.
После падения Кронштадта они перенесли работу в Финляндию.
Часть их вела агитацию, пользуясь обстоятельствами
неприглядной и монотонной жизни кронштадтцев, часть же
занималась прямым своим делом, обстоятельно информируя ПЧК о
жизни многотысячного лагеря беженцев. А материал для этого
имелся обильный.
…
Центром политической жизни лагеря, и довольно оживленным,
стал бывший кронштадтский ревком, пользовавшийся
полупризнанием и со стороны финского правительства.
Вожделения русских организаций всех оттенков сводились к
тому, чтобы, имея кронштадтцев в качестве послушного
материала, нелегально перекинуть большое их количество в
Петроград, чтобы располагать на случай переворота послушной
организацией, раскинутой по всему Петрограду (идея П.Б.О. -
Петроградской Боевой Организации). Частичным достижением
цели была бы та богатая информация, которую русские
организации рассчитывали получать от переправленных ими за
границу. Финские власти обещали смотреть сквозь пальцы на
утечку кронштадтцев через границу.
Желающих отправиться в нелегальное путешествие оказалась
масса. Ревком производил фильтрацию и выбранных рекомендовал
русским организациям. Впоследствии ревком раскололся, с.-ры
отстранились от этой игры и рекомендацию выдавал почти
единолично пред. ревкома Петриченко.
Будучи в курсе лагерной жизни, ПЧК посылала директивы своим
агентам в Ино. Одних из этих агентов, на котором безусловно
стоит несколько остановиться, был боцман старого времени
Паськов с «Петропавловска»… Предписанием из ЧК Паськову
приказывалось проникнуть в финскую разведочную организацию,
затем попытаться сделаться русским белогвардейским или
финским курьером, а по возможности и фиктивным организатором
матросского элемента в Петрограде. Пользуясь своими хорошими
отношениями в ревкоме и привилегированным в тот момент
положением ревкома, Паськов, действительно, в короткое время
тесно связывается с финскими курьерами, с начальником
сыскного отделения, знакомится с двумя русскими белыми
организациями и поддерживает с ними добрые отношения. По
рекомендации Петриченко он отправляется в Петроград с
инструкциями… Пользуясь возрастающим доверием, Паськов
становится заведывающим курьерской кронштадтской связью и
организатором отправляемых в Петроград матросов.
На первых порах дела его шли хорошо: благодаря содействию ЧК
он безнаказанно отводит матросам конспиративные квартиры в
Петрограде, собирает их для обсуждения дел и вместе с тем,
для приобретения популярности в белых группах Петрограда,
участвует в мелких террористических актах, расклеивает на
улицах Петрограда прокламации от кронштадтского ревкома. Уже
к маю месяцу Паськов познакомился с Таганцевым, сблизился с
ним и просил принять его в помощники по организации боевых
дружин. Таганцев ему доверял и познакомил его с сенатором
Лопухиным и Тимофеевым… В помощь Паськову по Петрограду дан
был ПЧК-ой и некто Корвин-Круковский, человек, безусловно,
интеллигентный и энергичный. Введенный в Таганцевскую
организацию, Корвин-Круковский быстро освоился с членами ее
и к маю имел уже обширное среди них знакомство. Характерно,
что Корвин-Круковский так и рекомендовался некоторым членам
Таганцевской организации как служащий ЧК и, несмотря на это,
был принят в организацию полноправным членом… Таким образом,
к маю 1921 г. ЧК обладала уже некоторым материалом для
возбуждения белогвардейского процесса.
Агранов решил, что наступила пора действовать открыто.
Проходя последний раз из Петрограда в Териоки, Паськов
ознакомил чекистов с расположением курьерских пунктов на
границе и предупредил Агранова о времени и пути своего
возвращения. В Петроград Паськов должен был идти, как было
между ними условлено, вместе с Ю.П. Германом (кличка
«голубь»), курьером финской службы.
Герман был одним из идейных работников Таганцева. К этому
приходу Паськова ЧК-ой сделаны были приготовления… Вся эта
компания выехала по дороге на Шувалово, далее по
Лемболовскому шоссе на деревню Галатово, не доезжая которой
и встретила курьеров финского генерального штаба Германа и
Болотова, направлявшихся на лошади в Петроград, но арест их
оказался неудачным. Паськов был на солидном расстоянии
сзади. Болотов убежал. Смертельно раненый Герман достался
большевикам…
Это было толчком, давшим Агранову возможность приступить к
массовым арестам в Петрограде.»
Дело принимает общегосударственный уровень. «В книге А. М. Плеханова также впервые опубликованы справка Ф. Э. Дзержинского Ленину по этому делу, датированная серединой июня 1921 г., и записка Дзержинского начальнику Секретного отдела ВЧК Т. П. Сам-сонову, в которой, в частности, говорилось: «За делом Таганцева надо наблюдать. Имеет огромное значение. Можно разгромить все очаги правых белогвардейцев. Не стоит ли важнейших перевести в Москву в нашу одиночку?.. Это дело может нам раскрыть пружины Кронштадтского восстания». Как видно, председатель ВЧК был убежден, что организация Таганцева вполне реальна и раскрытие ее имеет крайне важное значение.»
16 июня 1921 Таганцева
арестовывают. К нему и раньше присматривалась ВЧК. Вряд ли
могло пройти полностью не замеченным «вместе с бывшим
директором торгово-промышленного банка князем Д.Н.Шаховским
он создал подпольные банковские конторы в Петрограде и
Москве, чтобы добыть деньги на борьбу с режимом»
Два месяца он молчит,
следствию не удается получить ни каких данных. Из Москвы
присылают следователя по особо важным делам Я.С. Агранова. В
обмен на обязательство ни к кому не применять смертной казни
и открытом суде
тому удается привлечь Таганцева к сотрудничеству со
следствием.
28 июля был подписан договор
между Аграновым и Таганцевым. В обмен на полные показания
содержалось обязательство гласного суда и неприменения
высшей меры наказания. Агранов по прямому проводу
разговаривал с Дзержинским. 30 июля Агранов и Таганцев шесть
часов ездили по городу в автомобиле, и Таганцев указывал
адреса людей, причастных к организации. В ночь на 31 июля
было арестовано около 300 человек. При арестах подозреваемых
погибло пять чекистов: они были застрелены П.В. Лебедевым,
В.Г. Шведовым и Старком.
6 августа Таганцев дает
показания на Гумилева.
«Протокол
показания гр. Таганцева «Поэт Гумилев после рассказа Германа
обращался к нему в конце ноября 1920 г. Гумилев утверждает,
что с ним связана группа интеллигентов, которой он сможет
распоряжаться и в случае выступления согласна выйти на
улицу, но желал бы иметь в распоряжении для технических
надобностей некоторую свободную наличность. Таковой у нас
тогда не было. Мы решили тогда предварительно проверить
надежность Гумилева, командировав к нему Шведова для
установления связей.
В течение трех месяцев, однако, это не было сделано. Только
во время Кронштадта Шведов выполнил поручение: разыскал на
Преображенской ул. поэта Гумилева, адрес я узнал для него во
«Всемирной литературе», где служит Гумилев. Шведов предложил
ему помочь нам, если представится надобность в составлении
прокламаций. Гумилев согласился, что оставляет за собой
право отказаться от тем, не отвечающих его далеко не правым
взглядам. Гумилев был близок к Совет. ориентации. Шведов мог
успокоить, что мы не монархисты, а держимся за власть Сов.
Не знаю, насколько мог поверить этому утверждению. На
расходы Гумилеву было выделено 200 000 советских рублей и
лента для пишущей машинки. Про группу свою Гумилев дал
уклончивый ответ, сказав, что для организации ему потребно
время. Через несколько дней пал Кронштадт. Стороной я
услыхал, что Гумилев весьма отходит далеко от
контрреволюционных взглядов. Я к нему больше не обращался,
как и Шведов и Герман, и поэтических прокламаций нам не
пришлось ожидать». В. Таганцев
6.VIII.1921»
Обращает на себя внимание
довольно неуклюжая попытка выгородить Гумилева. Представить
Гумилева как сторонника советской власти, хотя он был широко
известен своими монархическими взглядами
Так же обращает внимание, что
Гумилев был арестован уже 3-го августа, А показания на него
даны только 6-го. Создается впечатление, что на Гумилева
вышли по агентурным источникам и только потом получили
подтверждение им. В самом деле Гумилева
нет ничего, что бы подтвердить или опровергнуть эту
гипотезу.
Так или иначе, Гумилев
арестован. На первых допросах от открещивается от всего. 9
августа. «Месяца три тому назад ко мне утром пришел
молодой человек высокого роста и бритый, сообщивший, что
привез мне поклон из Москвы… Приблизительно через неделю он
пришел опять и стал спрашивать меня, не знаю ли я
кого-нибудь, желающего работать для контрреволюции. Я
объяснил, что никого такого не знаю, тогда он указал на
незначительность работы: добывание разных сведений и
настроений, раздачу листовок и сообщил, что эта работа может
оплачиваться. Тогда я отказался продолжать разговор с ним на
эту тему, и он ушел. Фамилию свою он назвал мне,
представляясь. Я ее забыл, но она была не Герман и не
Шведов.»
Однако припертый к стене
показаниями Таганцева, признает что какая-то связь с
заговорщиками была: ««…в начале Кронштадского восстания
ко мне пришел Вячеславский с предложением доставлять для
него сведения и принять участие в восстании, буде оно
переносится в Петроград. От дачи сведений я отказался, а на
выступление согласился, причем сказал, что мне, по всей
вероятности, удастся в момент выступления собрать и повести
за собой кучку прохожих, пользуясь общим оппозиционным
настроением. Я выразил также согласие на попытку написания
контрреволюционных стихов. Дней через пять он пришел ко мне
опять, вел те же разговоры и предложил гектографировальную
ленту и деньги на расходы, связанные с выступлением. Я не
взял ни того ни другого, указав, что не знаю, удастся ли мне
использовать ленту. Через несколько дней он зашел опять, и я
определенно ответил, что ленту я не беру, не будучи в
состоянии использовать, а деньги 200 000 взял на всякий
случай и держал их в столе, ожидая или событий, то есть
восстания в городе, или прихода Вячеславского, чтобы вернуть
их, потому что после падения Кронштадта я резко изменил мое
отношение к Советской власти. С тех пор ни Вячеславский,
никто другой с подобными разговорами ко мне не приходили, и
я передал все дело забвению. В добавление сообщаю, что я
действительно сказал Вячеславскому, что могу собрать
активную группу из моих товарищей, бывших офицеров, что
являлось легкомыслием с моей стороны, потому что я
встречался с ними лишь случайно и исполнить мое обещание мне
было бы крайне затруднительно.»
Найденные при обыске 200 000
рублей, происхождение которых Гумилев не может объяснить
красной нитью проходят через все следствие.
Зачем Гумилеву дали эти деньги, на что он хотел их
потратить?… Подливают масла в огонь показания Таганцева от
23 августа.
«В дополнение к
сказанному мною ранее о Гумилеве как о поэте добавляю, что
насколько я помню в разговоре с Ю.Германом сказал, что во
время активного выступления в Петрограде, которое он
предлагал устроить
(4 слова
подчеркнуты красным карандашом) к восставшей организации
присоединится группа интеллигентов в полтораста человек.
Цифру точно не помню. Гумилев согласился составлять для
нашей организации прокламации. Получил он через Шведова В.Г.
200 000 рублей.
Таганцев
23 авг 21»
Чем больше Гумилев
запирается, тем больше растут подозрения у следствия. И оно
не ошибается. По воспоминаниям учиницы Гумилева И.В.
Одоевцевой:
«Я, как я это часто
делала слушая то, что меня не особенно интересовало, слегка
вдвигала и выдвигала ящик его письменного стола. Я
совершенно не умела сидеть спокойно и слушать, сложа руки.
Не рассчитав движения, я вдруг совсем выдвинула ящик и
громко ахнула. Он был туго набит пачками кредиток.
- Николай Степанович, какой вы богатый! Откуда у вас столько
денег? - крикнула я, перебивая чтение.
Гумилев вскочил с дивана, шагнул ко мне и с треском задвинул
ящик, чуть не прищемив мне пальцы.
Он стоял передо мной бледный, сжав челюсти, с таким странным
выражением лица, что я растерялась. Боже, что я наделала!
- Простите, - забормотала я, - я нечаянно… Я не хотела… Не
сердитесь…
Он как будто не слышал меня, а я все продолжала растерянно
извиняться.
- Перестаньте, - он положил мне руку на плечо. - Вы ни в чем
не виноваты. Виноват я, что не запер ящик на ключ. Ведь мне
известна ваша манера вечно все трогать. - Он помолчал
немного и продолжал, уже овладев собой. - Конечно,
неприятно, но ничего непоправимого не произошло. Я в вас
уверен. Я вам вполне доверяю… Так вот…
И он, взяв с меня клятву молчать, рассказал мне, что
участвует в заговоре. Это не его деньги, а деньги для
спасения России. Он стоит во главе ячейки и раздает их
членам своей ячейки.\\»
Совершенно неизбежно, что
следствие заканчивается выводом:
«Заключение по
делу:
«Следствием установлено, что дело гр. Гумилева Николая
Станиславовича (исправлено на: Степановича), 35 лет
происходит из дворян, проживающего в г. Петрограде угол
Невского и Мойки в Доме искусств, поэт, женат, беспартийный,
Окончил высшее учебное заведение, филолог, член коллегии
издательства Всемирной литературы, возникло на основании
показаний Таганцева от 6.8.1921 г., в котором он показывает
следующее: «Гражданин Гумилев утверждал курьеру финской
контрразведки Герману, что он, Гумилев, связан с группой
интеллигентов, которой последний может распоряжаться, и
которая в случае выступления готова выйти на улицу для
активной борьбы с большевиками, но желал бы иметь в
распоряжении некоторую сумму для технических надобностей.
Чтоб проверить надежность Гумилева организация Таганцева
командировала члена организации гр. Шведова для ведения
окончательных переговоров с гр. Гумилевым. Последний взял на
себя оказать активное содействие в борьбе с большевиками и
составлении прокламаций контрреволюционного характера. На
расходы Гумилеву было выдано 200 000 рублей советскими
деньгами и лента для пишущей машинки.
В своих показаниях гр. Гумилев подтверждает вышеуказанные
против него обвинения и виновность в желании оказать
содействие контрреволюционной организации Таганцева, выразив
в подготовке кадра интеллигентов для борьбы с большевиками и
в сочинении прокламаций контрреволюционного характера.
Признает своим показанием гр. Гумилев подтверждает получку
денег от организации в сумме 200 000 рублей для технических
надобностей. В своем первом показании гр. Гумилев совершенно
отрицал его причастность к контрреволюционной организации и
на все заданные вопросы отвечал отрицательно. Виновность в
контрреволюционной организации гр. Гумилева Н. Ст. на
основании протокола Таганцева и его подтверждения вполне
доказана. На основании вышеизложенного считаю необходимым
применить по отношению к гр. Гумилеву Николаю Станиславовичу
как явному врагу народа и рабоче-крестьянской революции
высшую меру наказания - расстрел».»
Выводы
Поэт Николай Степанович Гумилев
действительно был замешан в антисоветском заговоре. Заговор
был довольно обширен и состоял из нескольких групп,
общающихся друг другом исключительно через руководителей
этих групп.
Этот заговор, несмотря на его размах
и обилие заграничных связей
не выходит за рамки подготовительного периода. Несмотря на
решимость заговорщиков, все что они реально, кроме
подготовки, запасания оружием и изданием прокламаций,
умудряются сделать - это поджог первомайских трибун и взрыв
памятнику Володарскому. Опасность заговора состояла не в
том, что они успели
сделать, а в том, что
они собирались
сделать.
Проводимая заговорщиками
инфильтрация участников Кронштатского восстания в Петроград,
накопление их сил, вполне могло бы (и в этом участники
заговора были правы) создать очаг восстания в Петрограде.
Именно этим, реальной опасностью этого заговора, и вызванна
столь быстрая и жесткая реакция власти.
Н. Гумилев, вне всякого
сомнения замешан, в этом заговоре. Более того, он
практически не маскируясь ведет эту деятельность. О ней
знают практически все ближние. При этом он надеется на свою
известность, как защиту
«- Боже мой, ведь
это безумно опасно!
Но он спокойно покачал головой.
- И совсем уж не так опасно. Меня вряд ли посмеют тронуть»
Как выяснилось, в этой своей
уверенности, что его не посмеют тронуть, он ошибался.
Итоги этого заговора были
печальны. «Было привечено к уголовной ответственности
833 чел., из них расстреляно по приговору и убито при
задержании 96, отправлено в концлагерь 83, выдано из
губернии 11, заключено в детскую колонию 1, освобождено с
зачетом и без зачета заключения 448 (судьба прочих
неизвестна).»
И это несмотря на то, что ряд
приговоренных спаслась «Часть специалистов, арестованных
по «делу ПБО», была - по практическим соображениям и в связи
с ходатайствами разных лиц - избавлена от казни. Таковы,
напр., исследователи сапропеля геолог-угольщик В.И. Яворский
(освобожден в конце августа) и гидрогеологи Н.Ф. Погребов и
П.И. Бутов (освобождены позже): за всех троих просил через
Ленина знакомый Н.К. Крупской профессор-геолог Н.Н.
Яковлев.,.. А.И. Горбова (освобожден, за него просил
Горький), Б.В. Цванцигера (взят по «делу ПБО» в Москве 29
окт. 1921, под стражей до 9 окт. 1922).»
Сторонники этой версии как «доказательство» цитируют слова Рейснер о том, что она готова идти за поэтом куда угодно. Однако слова эти относятся к 1916 году, в 1917-м она разрывает связь с Гумилевым и только потом знакомится с Раскольниковым. Совершенно не понятно почему Раскольников бы ревновал жену к бывшему мужу.
Поэт Николай Гумилев было осужден и расстрелян по ложному обвинению, выдуманному в ВЧК. Миф используется для того, чтобы подчеркнуть нетерпимость большевиков к интеллигенции. Существует две версии, за что расстреляли поэта. По одной из них, ложное обвинение выдумал командующий балтийским флотом Ф. Раскольников, так как его первая жена Лариса Рейснер была влюблена в Гумилева . По другой версии, виновником является Григорий Зиновьев, который был разозлен одним из стихотворений поэта.
Примеры использования
«Гумилева расстреляли (вместе с большой группой других интеллигентов) по сфабрикованному делу о так называемом «Таганцевском» заговоре» .
«Был арестован по делу Н. С. Таганцева, сфабрикованному от начала и до конца» .
Действительность
Общие соображения
Прокуратура РФ, изучив совместно со следственным управлением МБР в 1991-1992 гг. 382 тома Таганцевского дела, 29 мая 1992 представила «Справку по архивному уголовному делу №Н-1381 (214224) так называемой «Петроградской боевой организации» (заговор Таганцева В.Н.)» со следующим выводом: «достоверно установлено, что «Петроградской боевой организации», ставившей целью свержение Советской власти, как таковой не существовало, она была создана искусственно следственными органами из отдельных групп спекулянтов и контрабандистов, занимавшихся перепродажей денег и ценностей за границей и переправкой людей, желавших эмигрировать из России, а уголовное дело в отношении участников организации, получившей свое название только в процессе расследования, было полностью сфальсифицировано». В 2001 г. д.и.н., чиновник Генеральной прокуратуры РФ проф. Г. Е. Миронов издал об этом в «Терре» целую книгу: «Заговор, которого не было».
Казалось бы, все это полностью закрывает вопрос. Но что тогда делать с рядом свидетельств о том, что организация все же существовала? «Между тем, известно, что в письме бежавшего из Петрограда в 1921 участника Таганцевской организации профессора-германиста Б.П. Сильверсвана писателю А.В. Амфитеатрову, написанном в 1931, сообщалось, что организация реально существовала и даже охватывала армию. В 1996 в нью-йоркском «Новом журнале» опубликовано частное письмо от 1952 поэта Георгия Иванова В.А. Александровой о Н.С. Гумилеве, где содержится признание: «Я был и участником несчастного и дурацкого Таганцевского заговора, из-за которого он погиб. Если меня не арестовали, то только потому, что я был в «десятке» Гумилева, а он, в отличие от большинства других, в частности, самого Таганцева, не назвал ни одного имени»»
Так как существует такой разброс мнений и свидетельств, то необходимо поподробнее с этим разбираться. Возникают два вопроса:
Существовал ли на самом деле «заговор Таганцева»?
Причастен ли к этому заговору Гумилев?
Существовал ли заговор Таганцева
В 1996 г. в научный оборот был введен ряд документов ). Первый из этих документов – секретное письмо к генералу Врангелю от профессора Давида Гримма от 4 октября 1921 года; Гримм жил в Гельсингфорсе, был одним из руководителей антибольшевистской организации и был связан с антибольшевистским подпольем Петрограда. Письмо было послано Врангелю шифром с целью осведомить его о положении дел с этим подпольем. В архиве Врангеля сохранился расшифрованный для Врангеля текст этого письма; в архиве самого Гримма – черновой автограф текста в незашифрованном виде и машинописная копия текста в зашифрованном виде. Второй документ – секретное письмо того же Гримма к Карташову от 16 июля 1921 г.
Выдержка из письма Гримма к Карташову гласит: «…после провала организации В.Н. Таганцева, матросских и других более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющих руководителей» .
В письме же Гримма к Врангелю говорится: «…В результате начались усиленные аресты среди Петроградских рабочих и интеллигентов; дело было облегчено Чекистам тем, что около того же времени, когда началась провокационная деятельность первых матросов-предателей - Паськовского и Комарова, в Тверской губернии, в имении, за антисоветскую агитацию был арестован Таганцев, игравший в последние годы видную роль в уцелевших в Петрограде активистских организациях (в черновом автографе стоит: «Таганцев, игравший в последние годы (не по заслугам) довольно видную роль»…; это «(не по заслугам) довольно» было вычеркнуто автором письма и в окончательный текст не вошло) связанный, между прочим, с артиллерийским офицером Германом , который служил в Финском Генеральном Штабе курьером и пал жертвой предательства матроса Паськовского, которого он сам взял к себе из концентрационного лагеря. Гермaн был убит при переходе Финской границы, причем у него были найдены письма и прокламации. Вся эта неприглядная картина выяснилась уже после того, как сговор с Петриченко состоялся… С тех пор появилось в красных газетах известное сообщение о раскрытом в Петрограде заговоре и список 61 расстрелянных. Самое сообщение, несмотря на ряд фактических погрешностей, все же устанавливает ряд фактов, знакомство с которыми свидетельствует о том, что некоторые из участников заговора дали весьма полные показания и раскрыли многие подробности. Вместе с тем в списке расстрелянных значится целый ряд лиц, несомненно принадлежавших к существовавшим в Петрограде активистским организациям. Насколько отдельные, не связанные между собой ячейки уцелели - сейчас сказать нельзя, но как бы там ни было, дабы не подвести эти сохранившиеся остатки, необходимо временно соблюдать большую осторожность и на некоторое время приостановить всякую деятельность, пока бдительность большевистского сыска не будет несколько усыплена» .
Причастен ли к этому заговору Гумилев
Обычно считается, что причиной разоблачения заговора послужили письма и списки, найденные при Ю. Германе, убитом 31 мая 1921 при переходе границы. Однако это несколько не так.
«Большевики постоянно имели и имеют нелегальное курьерское сообщение с Финляндией, в частности с фортом Ино. На форту Ино были в свое время интернированы спасшиеся из Кронштадта после подавления восстания кронштадтские беженцы и гарнизон. Растворившись в их массе, явились в Финляндию - на Ино - и тайные агенты ЧК. После падения Кронштадта они перенесли работу в Финляндию. Часть их вела агитацию, пользуясь обстоятельствами неприглядной и монотонной жизни кронштадтцев, часть же занималась прямым своим делом, обстоятельно информируя ПЧК о жизни многотысячного лагеря беженцев. А материал для этого имелся обильный.
…
Центром политической жизни лагеря, и довольно оживленным, стал бывший кронштадтский ревком, пользовавшийся полупризнанием и со стороны финского правительства. Вожделения русских организаций всех оттенков сводились к тому, чтобы, имея кронштадтцев в качестве послушного материала, нелегально перекинуть большое их количество в Петроград, чтобы располагать на случай переворота послушной организацией, раскинутой по всему Петрограду (идея П.Б.О. - Петроградской Боевой Организации). Частичным достижением цели была бы та богатая информация, которую русские организации рассчитывали получать от переправленных ими за границу. Финские власти обещали смотреть сквозь пальцы на утечку кронштадтцев через границу.
Желающих отправиться в нелегальное путешествие оказалась масса. Ревком производил фильтрацию и выбранных рекомендовал русским организациям. Впоследствии ревком раскололся, с.-ры отстранились от этой игры и рекомендацию выдавал почти единолично пред. ревкома Петриченко.
Будучи в курсе лагерной жизни, ПЧК посылала директивы своим агентам в Ино. Одних из этих агентов, на котором безусловно стоит несколько остановиться, был боцман старого времени Паськов с «Петропавловска»… Предписанием из ЧК Паськову приказывалось проникнуть в финскую разведочную организацию, затем попытаться сделаться русским белогвардейским или финским курьером, а по возможности и фиктивным организатором матросского элемента в Петрограде. Пользуясь своими хорошими отношениями в ревкоме и привилегированным в тот момент положением ревкома, Паськов, действительно, в короткое время тесно связывается с финскими курьерами, с начальником сыскного отделения, знакомится с двумя русскими белыми организациями и поддерживает с ними добрые отношения. По рекомендации Петриченко он отправляется в Петроград с инструкциями… Пользуясь возрастающим доверием, Паськов становится заведывающим курьерской кронштадтской связью и организатором отправляемых в Петроград матросов.
На первых порах дела его шли хорошо: благодаря содействию ЧК он безнаказанно отводит матросам конспиративные квартиры в Петрограде, собирает их для обсуждения дел и вместе с тем, для приобретения популярности в белых группах Петрограда, участвует в мелких террористических актах, расклеивает на улицах Петрограда прокламации от кронштадтского ревкома. Уже к маю месяцу Паськов познакомился с Таганцевым, сблизился с ним и просил принять его в помощники по организации боевых дружин. Таганцев ему доверял и познакомил его с сенатором Лопухиным и Тимофеевым… В помощь Паськову по Петрограду дан был ПЧК-ой и некто Корвин-Круковский, человек, безусловно, интеллигентный и энергичный. Введенный в Таганцевскую организацию, Корвин-Круковский быстро освоился с членами ее и к маю имел уже обширное среди них знакомство. Характерно, что Корвин-Круковский так и рекомендовался некоторым членам Таганцевской организации как служащий ЧК и, несмотря на это, был принят в организацию полноправным членом… Таким образом, к маю 1921 г. ЧК обладала уже некоторым материалом для возбуждения белогвардейского процесса.
Агранов решил, что наступила пора действовать открыто. Проходя последний раз из Петрограда в Териоки, Паськов ознакомил чекистов с расположением курьерских пунктов на границе и предупредил Агранова о времени и пути своего возвращения. В Петроград Паськов должен был идти, как было между ними условлено, вместе с Ю.П. Германом (кличка «голубь»), курьером финской службы.
Герман был одним из идейных работников Таганцева. К этому приходу Паськова ЧК-ой сделаны были приготовления… Вся эта компания выехала по дороге на Шувалово, далее по Лемболовскому шоссе на деревню Галатово, не доезжая которой и встретила курьеров финского генерального штаба Германа и Болотова, направлявшихся на лошади в Петроград, но арест их оказался неудачным. Паськов был на солидном расстоянии сзади. Болотов убежал. Смертельно раненый Герман достался большевикам…
Это было толчком, давшим Агранову возможность приступить к массовым арестам в Петрограде» .
Дело принимает общегосударственный уровень. «В книге А. М. Плеханова также впервые опубликованы справка Ф. Э. Дзержинского Ленину по этому делу, датированная серединой июня 1921 г., и записка Дзержинского начальнику Секретного отдела ВЧК Т. П. Самсонову, в которой, в частности, говорилось: «За делом Таганцева надо наблюдать. Имеет огромное значение. Можно разгромить все очаги правых белогвардейцев. Не стоит ли важнейших перевести в Москву в нашу одиночку?.. Это дело может нам раскрыть пружины Кронштадтского восстания». Как видно, председатель ВЧК был убежден, что организация Таганцева вполне реальна и раскрытие ее имеет крайне важное значение» .
16 июня 1921 Таганцева арестовывают. К нему и раньше присматривалась ВЧК. Вряд ли могло пройти полностью не замеченным, что «вместе с бывшим директором торгово-промышленного банка князем Д.Н. Шаховским он создал подпольные банковские конторы в Петрограде и Москве, чтобы добыть деньги на борьбу с режимом» .
Два месяца он молчит, следствию не удается получить никаких данных. Из Москвы присылают следователя по особо важным делам Я.С. Агранова. В обмен на обязательство ни к кому не применять смертной казни и открытом суде тому удается привлечь Таганцева к сотрудничеству со следствием.
28 июля был подписан договор между Аграновым и Таганцевым. В обмен на полные показания содержалось обязательство гласного суда и неприменения высшей меры наказания. Агранов по прямому проводу разговаривал с Дзержинским. 30 июля Агранов и Таганцев шесть часов ездили по городу в автомобиле, и Таганцев указывал адреса людей, причастных к организации. В ночь на 31 июля было арестовано около 300 человек. При арестах подозреваемых погибло пять чекистов: они были застрелены П.В. Лебедевым, В.Г. Шведовым и Старком .
«Протокол показания гр. Таганцева
«Поэт Гумилев после рассказа Германа обращался к нему в конце ноября 1920 г. Гумилев утверждает, что с ним связана группа интеллигентов, которой он сможет распоряжаться и в случае выступления согласна выйти на улицу, но желал бы иметь в распоряжении для технических надобностей некоторую свободную наличность. Таковой у нас тогда не было. Мы решили тогда предварительно проверить надежность Гумилева, командировав к нему Шведова для установления связей.
В течение трех месяцев, однако, это не было сделано. Только во время Кронштадта Шведов выполнил поручение: разыскал на Преображенской ул. поэта Гумилева, адрес я узнал для него во «Всемирной литературе», где служит Гумилев. Шведов предложил ему помочь нам, если представится надобность в составлении прокламаций. Гумилев согласился, что оставляет за собой право отказаться от тем, не отвечающих его далеко не правым взглядам. Гумилев был близок к Совет. ориентации.
Шведов мог успокоить, что мы не монархисты, а держимся за власть Сов. Не знаю, насколько мог поверить этому утверждению. На расходы Гумилеву было выделено 200 000 советских рублей и лента для пишущей машинки. Про группу свою Гумилев дал уклончивый ответ, сказав, что для организации ему потребно время. Через несколько дней пал Кронштадт. Стороной я услыхал, что Гумилев весьма отходит далеко от контрреволюционных взглядов. Я к нему больше не обращался, как и Шведов и Герман, и поэтических прокламаций нам не пришлось ожидать».
Обращает на себя внимание довольно неуклюжая попытка выгородить Гумилева. Представить Гумилева как сторонника советской власти, хотя он был широко известен своими монархическими взглядами .
Так же обращает внимание, что Гумилев был арестован уже 3-го августа, А показания на него даны только 6-го. Создается впечатление, что на Гумилева вышли по агентурным источникам и только потом получили подтверждение им. В самом деле Гумилева нет ничего, что бы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.
Так или иначе, Гумилев арестован. На первых допросах от открещивается от всего: «Месяца три тому назад ко мне утром пришел молодой человек высокого роста и бритый, сообщивший, что привез мне поклон из Москвы… Приблизительно через неделю он пришел опять и стал спрашивать меня, не знаю ли я кого-нибудь, желающего работать для контрреволюции. Я объяснил, что никого такого не знаю, тогда он указал на незначительность работы: добывание разных сведений и настроений, раздачу листовок и сообщил, что эта работа может оплачиваться. Тогда я отказался продолжать разговор с ним на эту тему, и он ушел. Фамилию свою он назвал мне, представляясь. Я ее забыл, но она была не Герман и не Шведов» .
Однако, припертый к стене показаниями Таганцева, Гумилёв признает, что какая-то связь с заговорщиками была: ««…в начале Кронштадского восстания ко мне пришел Вячеславский с предложением доставлять для него сведения и принять участие в восстании, буде оно переносится в Петроград. От дачи сведений я отказался, а на выступление согласился, причем сказал, что мне, по всей вероятности, удастся в момент выступления собрать и повести за собой кучку прохожих, пользуясь общим оппозиционным настроением. Я выразил также согласие на попытку написания контрреволюционных стихов. Дней через пять он пришел ко мне опять, вел те же разговоры и предложил гектографировальную ленту и деньги на расходы, связанные с выступлением. Я не взял ни того ни другого, указав, что не знаю, удастся ли мне использовать ленту. Через несколько дней он зашел опять, и я определенно ответил, что ленту я не беру, не будучи в состоянии использовать, а деньги 200 000 взял на всякий случай и держал их в столе, ожидая или событий, то есть восстания в городе, или прихода Вячеславского, чтобы вернуть их, потому что после падения Кронштадта я резко изменил мое отношение к Советской власти. С тех пор ни Вячеславский, никто другой с подобными разговорами ко мне не приходили, и я передал все дело забвению. В добавление сообщаю, что я действительно сказал Вячеславскому, что могу собрать активную группу из моих товарищей, бывших офицеров, что являлось легкомыслием с моей стороны, потому что я встречался с ними лишь случайно и исполнить мое обещание мне было бы крайне затруднительно» .
Найденные при обыске 200 000 рублей, происхождение которых Гумилев не может объяснить красной нитью проходят через все следствие. Зачем Гумилеву дали эти деньги, на что он хотел их потратить?… Подливают масла в огонь показания Таганцева от 23 августа:
«В дополнение к сказанному мною ранее о Гумилеве как о поэте добавляю, что насколько я помню в разговоре с Ю. Германом сказал, что во время активного выступления в Петрограде, которое он предлагал устроить (4 слова подчеркнуты красным карандашом) к восставшей организации присоединится группа интеллигентов в полтораста человек. Цифру точно не помню. Гумилев согласился составлять для нашей организации прокламации. Получил он через Шведова В.Г. 200 000 рублей.
Чем больше Гумилев запирается, тем больше растут подозрения у следствия. И оно не ошибается. По воспоминаниям ученицы Гумилева И.В. Одоевцевой:
«Я, как я это часто делала слушая то, что меня не особенно интересовало, слегка вдвигала и выдвигала ящик его письменного стола. Я совершенно не умела сидеть спокойно и слушать, сложа руки.
Не рассчитав движения, я вдруг совсем выдвинула ящик и громко ахнула. Он был туго набит пачками кредиток.
- Николай Степанович, какой вы богатый! Откуда у вас столько денег? - крикнула я, перебивая чтение.
Гумилев вскочил с дивана, шагнул ко мне и с треском задвинул ящик, чуть не прищемив мне пальцы.
Он стоял передо мной бледный, сжав челюсти, с таким странным выражением лица, что я растерялась. Боже, что я наделала!
- Простите, - забормотала я, - я нечаянно… Я не хотела… Не сердитесь…
Он как будто не слышал меня, а я все продолжала растерянно извиняться.
- Перестаньте, - он положил мне руку на плечо. - Вы ни в чем не виноваты. Виноват я, что не запер ящик на ключ. Ведь мне известна ваша манера вечно все трогать. - Он помолчал немного и продолжал, уже овладев собой. - Конечно, неприятно, но ничего непоправимого не произошло. Я в вас уверен. Я вам вполне доверяю… Так вот…
И он, взяв с меня клятву молчать, рассказал мне, что участвует в заговоре. Это не его деньги, а деньги для спасения России. Он стоит во главе ячейки и раздает их членам своей ячейки»
.
Совершенно неизбежно, что следствие заканчивается выводом:
«Заключение по делу:
«Следствием установлено, что дело гр. Гумилева Николая Станиславовича (исправлено на: Степановича), 35 лет происходит из дворян, проживающего в г. Петрограде угол Невского и Мойки в Доме искусств, поэт, женат, беспартийный, окончил высшее учебное заведение, филолог, член коллегии издательства Всемирной литературы, возникло на основании показаний Таганцева от 6.8.1921 г., в котором он показывает следующее: «Гражданин Гумилев утверждал курьеру финской контрразведки Герману, что он, Гумилев, связан с группой интеллигентов, которой последний может распоряжаться, и которая в случае выступления готова выйти на улицу для активной борьбы с большевиками, но желал бы иметь в распоряжении некоторую сумму для технических надобностей. Чтоб проверить надежность Гумилева организация Таганцева командировала члена организации гр. Шведова для ведения окончательных переговоров с гр. Гумилевым. Последний взял на себя оказать активное содействие в борьбе с большевиками и составлении прокламаций контрреволюционного характера. На расходы Гумилеву было выдано 200 000 рублей советскими деньгами и лента для пишущей машинки.
В своих показаниях гр. Гумилев подтверждает вышеуказанные против него обвинения и виновность в желании оказать содействие контрреволюционной организации Таганцева, выразив в подготовке кадра интеллигентов для борьбы с большевиками и в сочинении прокламаций контрреволюционного характера.
Признает своим показанием гр. Гумилев подтверждает получку денег от организации в сумме 200 000 рублей для технических надобностей. В своем первом показании гр. Гумилев совершенно отрицал его причастность к контрреволюционной организации и на все заданные вопросы отвечал отрицательно. Виновность в контрреволюционной организации гр. Гумилева Н. Ст. на основании протокола Таганцева и его подтверждения вполне доказана. На основании вышеизложенного считаю необходимым применить по отношению к гр. Гумилеву Николаю Станиславовичу как явному врагу народа и рабоче-крестьянской революции высшую меру наказания - расстрел»»